Hиакрис бежит. Она бросается было к остальным камням, раскатившимсся по брусчатке двора – но со стен летит первая стрела, стальной наконечник высекает искры совсем рядом с ее головой – и девочка отшатывается. Как ни велика тяга Камней Власти, желение выжить сильнее.
Она резко поворачиваеся и бросается следом за вопящими, удирающими аколитами.
Из кулачка Hиакрис во все стороны летят искрящиеся алые брызги – так бывает, если зачерпнуть пригоршню воды и широко размахнуться рукой. Брызги эти все росли и росли, обращаясь в большие полупрозрачные шары, сияя, источая свет, и там, где шары эти касались бегущих, вспыхивали мгновенные бесшумные костры. Люди умирали мгновенно, и серый пепел размазывался по бугристой брусчатке; умирали те, кто еще не успел сделать ей Hиакрис ничего плохого – просто оказавшись в неправильном месте и в неправильное время…
Именно в эти мгновения она запомнила навсегда простой и жестокий закон – атакуй первым, и ты победишь.
Вокруг нее ломались стрелы, иные вспыхивали в полете, пробивая навылет пламенные шары – ни одна так и не долетела до девочки, словно ее защищало какое-то могущественное волшебство.
Hо ведь Камни Власти не защитили ее прежнего владельца…
Она вихрем влеиела в коридор. Бежать, бежать отсюда, на волю!..
За ней с грохотом рушились стены и потолки, раскалывались колонны, и крепчайший камень вспыхивал текучим густым огнем; она почти ничего не видела в дыму. Пару раз она споткнулась о что-то мягкое, валяющееся на полу – тела тех, кто задохнулся, не добравшись до выхода.
Ладно жгло все сильнее и сильнее, магия Камня Власти исходила, уже сама не в силах защитить свою повелительницу; однако Hиакрис чувствовала, как впечатывается в нее эта волшебная сила, и потому, несмотря на боль, не разжимала кулачок.
…Она вырвалась из длинной галереи, оставив за собой бушующий пожар. Пламе стремительно карабкалось вверх по затейливым извивам старинного собора, рвалось из всех окон – казалось, громадное здание истекает, словно кровью, тяжелым, удушливым черным дымом.
Ворота… заперты. Стража… уже наставили арбалеты, натянули луки…
За Hиакрис, словно небывалая торжественная мантия, все еще тянулись шары летучего призрачного огня; и, когда стрелы уже готовы были сорваться, девочка резко взмахнула отросшими волосами – словно хлестнула кнутом. И шары, точно продолжение ее волос, послушно рванулись вперед – мгновенно развернувшийся веер, смертоносная слепая мощь, громадная пламенная коса, проносящаяся над травами и оставляющая за собой только срезанные стебли.