Атлантида, почти не скрываясь, последовал за ним. Видимо, Крто не опасался слежки, потому как ни разу не оглянулся. Он влетел в двери массивного пятиэтажного здания. Справа от дверей сверкала огромная бронзовая пластина. Сверху шла надпись на эгейском. Внизу — на космолингве.
«Институт биокоррекции» — гласила бронзовая вывеска.
И тут до Платона дошло! Бледность Иммы и сведенные в гневе брови Крто. Ну, как он раньше не догадался! Эти эгейцы носят не маски, а сращенные с телом личины. Они могу бледнеть, могут улыбаться или хмурить брови. Эти два провинциала решили сравняться в исполнении своих прихотей со столичными богачами. Вот почему Крто так нагло стяжает, вот почему держит единственную женщину. Все средства поглощает биокоррекция. А когда он сравняется со столичными по всем параметрам, то покинет Северный архипелаг и переберется сюда, быстренько освоится, стряхнет с себя тягостную сеть смущения и превратится в наглого столичного чиновника. Все задатки у Крто для этого есть.
Атлантида нырнул в двери вслед за архонтом. В просторном, совершенно пустом холле плавала в серебряном кресле очаровательная человекоподобная девица. Упругие белые груди прикрывала ажурная перламутровая сетка. Лишь хвост, упакованный в серебристый чехол, выдавал местную уроженку. Русалка, да и только. Крто в холле уже не было.
— Приветствую тебя, отроковица Океана живого, дай только счастье созерцать красоту твою непрестанно, — обратился профессор к администраторше-русалке. — Мой друг только что вошел сюда. Мы договорились встретиться, но я опоздал. Еще вчера Император назвал меня образцом для подражания. Вы наверняка слышали в новостях. Так вот, мой друг решил взять меня за образец в смысле самом прямом…
— Как зовут вашего друга? — спросила русалка с личиком Мадонны — поверила. Упоминание Императора сделало свое дело.
— Крто.
— Он в семнадцатом боксе. Это на третьем этаже.
— Замечательно. Когда мы вернемся назад, вы не сможете нас отличить.
Русалочка хихикнула. Совершенно по-человечески. У Платона мурашки пробежали по спине.
Широченная лестница из черного и белого камня, с панно из ракушечника по стенам и с огромными стеклянными окнами, вела наверх. Марш был мелкий, немало минут придется сосчитать эгейцу во время подъема. Навстречу Платону с распростертыми объятиями вылетел пожилой эгеец.
— Как я рад! — верещал эгеец с лицом благообразного тибетского старца, простирая к гостю щупальца. — Великий воин оказал нам честь! Мы оценим оказанную милость, клянусь приливом. — Он впился щупальцами археологу в плечо. — Принц здесь… ему делают новое лицо. Он как узнал, что вы здесь, так немедленно приказал вести вас наверх. Счастливое желание принца… О, какая честь для вас, профессор! — взвизгнул от восторга эгеец. — Принц заказал себе ваше лицо!