Крто нажал кнопку сервисного браслета.
— Имма, где ты? — Он кричал. — Ты жива? Жива! — Не мог поверить.
— Я в таверне!
— Сейчас буду! Сейчас!
Он отключил связь. Возможно, люди Слокса перехватили разговор. Но все же Крто надеялся, что сумеет их опередить. Она жива! Значит, авария глайдера — лишь имитация. С самого начала он втайне на это надеялся. Уж слишком невероятно это крушение со взрывом над самой глубокой океанской впадиной. И, главное, как они там очутились? База Брегена плавает в воздухе над мелководьем. И даже «Елена Прекрасная» затоплена совершенно в другом месте.
Ясно, что сейчас Имма окажется под ударом. Крто видел ее уже в лапах Слокса. И… Он будет в таверне стражей через несколько минут. Но вдруг веселисты Слокса уже захватили Имму там?
Стато следовал за ним. Верный Стато.
Крто мчался на своем кресле-антиграве на предельной скорости над проливом. Теперь он вынужден был обматывать ноги куском черной кожи с имитацией плавника внизу, чтобы по-прежнему считаться среди эгейцев своим. Но будет ли он среди людей своим… Э, нет, нет! Об этом не думать сейчас!
Таверна стражей была разгромлена. Вместо одного угла здания зияла огромная дыра, и из нее валил дым. На полу, выбитый из своего кресла, лежал мертвый хозяин. В углу валялись срезанные лучом лазера щупальца, засунутые в драную перчатку. «Рука» все еще сжимала «фараон». Чья эта рука? Морива? Крига? Ни того, ни другого Крто не видел на набережной. Ясно, что здесь было побоище. Но не ясно, чем оно закончилось. Стражи защищали Имму. У архонта перехватило горло… Его стражи… И он признателен им…
Крто огляделся. Если Имме удалось спастись, куда она могла бежать? Эгеец кинулся бы в Океан. Ласковый Океан, где вражда утихает, и где подле могут плавать обитатели островов Блаженства и шахтеры с шельфа, чьи легкие изнашиваются за два-три сезона. В теплых водах Океана истаивает злоба, и — угасают эмоции — и страх, и печали. Океан веселит, еам по себе…
Крто едва не повернул к берегу — захотелось немедленно погрузиться в теплые волны. Нестерпимо хотелось. Но он одернул себя: Стой! Океан манит его, эгейца, но не Имму. Она человек. Ее преимущество — суша. Твердь. Слово, ставшее ругательством на Эгеиде. Ее укроет только суша — в море она беспомощна и к тому же не может продержаться там долго. Кто ее сообщники на суше? Ответ напрашивался сам собою: возвращенцы. Только к ним она — человек — могла обратиться. Причем обратиться на родном эгейском наречии, чем и подкупить, и умолить. Агрессии со стороны возвращенцев в это время года ожидать не приходилось. Сейчас все на Эгеиде миролюбивы. Все, кроме веселистов, напичканных человеческими гормонами.