Однажды приехал я в американский город Сан-Антонио (штат Техас), где в течение месяца консультировал больных, оперировал их и читал лекции врачам. Оперировал я в клинике одного доктора по имени Джек. Хороший такой, умный. Философски смотрит на жизнь. Критически смотрит. На «Линкольне» ездит. Не то, что я — на «Ниве».
У него, у Джека этого, работали две медсестры. Одну звали Джулия (Юля, по-нашему), другую — Гейл (Галя, получается). Первая из них была черненькой (но не негритянкой) и, на удивление, худенькой (видимо, еда не шла впрок), вторая — беленькой и, конечно же, толстенькой. Я на них, честно говоря, поглядывал. Но не очень вожделенно. Русскую хотелось. Да и в Россию хотелось… очень.
Как-то подходит ко мне Джек и говорит:
— Послушай, Эрнст! Мои медсестры хотят русского попробовать.
— Чего? — не понял я.
— Русского, говорю, хотят попробовать эти две американки, — пояснил Джек.
Я все понял. Я начал мямлить о том, что я вообще-то вроде как не русский, а татарин. Но про татар он ничего не слышал. Он знал только про татарский соус, который широко распространен в Соединенных Штатах, и думал, что он, соус этот, имеет латино-американское происхождение, где живет нация, называемая… татарами.
В конце концов я осознал, что если я буду дальше отпираться, то поставлю под удар… честь своей Родины, честь России. А о России они, американцы, как выяснилось, думают намного мощнее и страшнее, чем это есть на самом деле. Американцы, например, верят, что мы, русские, придумали вертолет, который может плыть под водой как подводная лодка и может взлетать…, например, под окнами небоскребов Нью-Йорка, чтобы разбомбить их.
Ну… в общем, подводит меня Джек к этим двум американкам и говорит:
— Выбирай!
Я долго метался глазами по их фигурам и, в конце концов, выдавил из себя:
— Беленькую выбираю.
— Гейл, что ли? — спрашивает Джек.
— Да, — отвечаю. — Натуральную американку выбираю… толстенькую. Гейл, то бишь.
— Ладно, — говорит Джек. — Тогда, Эрнст, иди вон в ту комнату и жди меня там.
Пошел я в ту комнату и стал ждать. Идиотом каким-то себя чувствовал. Вышел минут на десять на какие-то задворки и выкурил две сигареты подряд около мусорного ящика. Через полчаса пришел Джек и протянул мне какую-то бумагу:
— Подписывай! — говорит.
— Что это? — спрашиваю.
— Договор, — говорит Джек.
— Какой договор? — спрашиваю я.
— Договор о любви, — отвечает.
— Какой такой…?
— О любви, которая будет происходить между вами.?..
— У нас, — говорит, — в Америке-то, существует закон о сексуальных притязаниях. Поэтому перед половым… ой… любовным актом обязательно нужно договор подписать, чтобы обезопасить себя. Знаешь, сколько стерв у нас в Америке?! О-о! Навалом! Например, спермой твоей свою одежду испачкают, стервы эти, проведут генетическую экспертизу, подадут в суд и… выкладывай миллион долларов.