Старуха долго смотрела ему вслед, пока он не скрылся за густым ельником. Затем она побрела в стойбище.
Льок, возвращаясь после ссоры с Кремнем в свою землянку, увидел бредущую по тропе колдунью. Встречаться с ней сейчас ему не хотелось. Юноша спрятался за ель. Едва передвигая ноги, пошатываясь и часто приостанавливаясь, мимо него медленно прошла колдунья. Льок услышал, как она бормотала:
— Я мудрая, а он глупее олененка. Справилась с его матерью, справлюсь и с ним…
Как только старухи не стало видно, Льок вышел на тропу и острым камнем разрыхлил землю, на которой остался след ее ноги. Это считалось верным средством нанести врагу вред.
— Ты мудрая, а я хитрее тебя! — тихонько шептал он.
Искра опустила усталые руки и с трудом разогнула ноющую спину. Ослабевшей от голода женщине нелегко дочиста выскрести шкуру каменным скребком, а затем долго ее мять, чтобы она стала мягкой. Отдохнув, Искра вновь принялась за это трудное дело. И вот оно подошло к концу. Искра стала внимательно разглядывать шкуру, прикидывая, что можно из нее выкроить. Ей хотелось сшить одежду для того, кто добыл зверя. Но из одной шкуры выйдет одежда только для маленького Као.
Молодая женщина бережно спрятала скребок в кожаный мешочек, всегда висевший у пояса, и достала оттуда каменный, заостренный с одного края нож. Положив нож около себя, она, перед тем как начать кроить, еще раз растянула шкуру.
Тут край полога отогнулся, и в землянку проскользнул Као — радость и гордость Искры. Увидев малыша, мать отбросила шкуру в сторону. Шкура легла мехом вверх, шерсть на загривке и по хребту встала дыбом.
Као — пятилетнему охотнику — сразу стало понятно: большой голодный волк (ведь весной все голодны!) подкрадывается, чтобы вцепиться в горло матери. Но Као мужчина, он ее защитит.
— Не бойся! — закричал мальчик. — Я его сейчас убью.
И он бросился в угол землянки, где висел его маленький лук со стрелами.
Искра, улыбаясь, отступила в сторону.
А Као припал, как заправский охотник, на одно колено, натягивая тетиву. Слабо прожужжав, маленькая стрела запуталась в густом волчьем меху.
Мальчик с гордостью взглянул на мать, потом шагнул к своей добыче. Надо взять стрелу, их у него не так много. Он протянул руку и отдернул — а вдруг волк только притворился мертвым. Он помедлил. Шкура, как ей и полагалось, лежала неподвижно. Тогда Као, опять почувствовав себя неустрашимым охотником, решительно взял стрелу.
Облегченно вздохнув, Као вспомнил, зачем он пришел в землянку. Снова став маленьким мальчиком, он захныкал:
— Есть хочу… Дай есть…