— Князю-воеводе все как есть передашь. Пусть ратных людей в погоню немедля высылает. Виданное ли дело, чтобы человека монашеского чина вот так ни за что ни про что, как свинью, в собственной келье зарезали?
— А к казакам будем гонца посылать, владыко? — спросил кто-то из братии.
— Пошлем и к ним, пожалуй, — кивнул настоятель. — Куреневка поближе, чем Киселевка, скорее погоню вышлют. Хотя, конечно, казаков на помощь звать, что татей в дом пускать. Отымут они у нас после этого оболонский выгон, прости Господи…
Отправив гонца, архимандрит немного остыл и обратил, наконец, внимание на вновь прибывших.
— Кто такие? Как в монастырь проникли? Почему ворота до сих пор открыты?! Ох и наложу я привратнику епитимью, сто раз "Отче наш…" коленопреклоненным, на горохе с земными поклонами… Не монастырь а проезжий двор какой-то.
— Мы путники. Сами от тех разбойников ноги едва унесли, — ответил Ольгерд.
— А привратнику епитимью наложить не получится, — добавил его спутник. — Он уже предстал перед иным судьей, гораздо более строгим, чем ты, отче…
Архимандрит посерел лицом и осенил себя крестным знамением. В толпе охнули, кто-то понесся к воротам, и оттуда донеслись горестные вскрики.
— Кто-то видел как они в келью ворвались? — спросил Ольгерд, обращаясь к братии.
— Я! — отозвался дрожащим голосом совсем молоденький лопоухий послушник.
— Что было потом?
— Сели на коней и уехали.
— Куда они ускакали?
— Тудою! — послушник указал в сторону противоположную от ворот.
— Что, через паркан перелетели?
— Да нет, там, на задах у нас есть еще калитка для дорогожицких прихожан. По ней-то они и ушли.
Из всего увиденного и услышанного Ольгерд сделал главный малоутешительный вывод — Душегубец ушел, и пускаться за ним в погоню нет никакого резону. Можно, конечно расспрашивать путников о "черном всаднике", уж больно Дмитрий приметен, ни с кем не с путаешь, да ведь тати по дорогам отродясь не ходили. Уйдут на запад, в Литву, где сейчас война, или на север в Чернобыльские леса, от которых до Полесья и Брянщины рукой подать. Что так, что эдак — ищи ветра в поле.
Поиграла судьба с Ольгердом, словно напоминая ему, что выше головы не прыгнешь. Столкнула лицом к лицу с кровным врагом и снова развела. Правда оставив взамен пусть сомнительный, но подарок — странного боевитого попутчика…
Архимандрит навел порядок в своем полохливом христовом воинстве. Тела убиенных понесли отпевать в часовню и монастырские проулки стали понемногу пустеть. Только сейчас Ольгерд заметил что солнце висит уже совсем низко. Приближалась ночь и, стало быть, нужно было что-то решать.