Я всегда стремилась быть похожей на сестру, но теперь я смотрела на нее немного по-другому. Охваченная новым чувством, я должна была побывать в том месте, где бывала она. В месте, которое хранит память о ней, и ее квартира для этого ни капли не подходила. Кроме запаха парфюма и персиковых свечей, я не чувствовала в квартире ничего, что напоминало бы о сестре, словно она очень мало времени проводила в том помещении, разве что спала там и говорила со мной по телефону. Там, где она училась, я тоже не ощутила нужного настроя, но я знала место, которое наверняка сохранило память о ней.
Мне нужно было попасть туда, где она опустилась на землю спустя четыре часа после звонка мне. Я должна была справиться с жутким ощущением потери, стоя в том же месте на булыжной мостовой, где моя сестра испустила последний вздох и навсегда закрыла глаза.
Патология, возможно, но вы попробуйте потерять сестру и узнать, что родители вас удочерили, а потом поговорим о чувствах и поступках. И не нужно обвинять меня в психическом расстройстве, поскольку я лишь продукт культуры, которая привыкла закапывать тела любимых близких, сажать сверху ухоженные клумбы и приходить поговорить с ними, когда на душе темно и беспокойно. Вот это патология. Не говоря уж об эксцентричности. Собаки тоже зарывают кости.
Демаркационные линии окружали меня со всех сторон. Река Лиффи была одной из них, разделяя город не по принципу сторон света – юг и север, а, скорей, по социальным и экономическим признакам.
На южном берегу, на котором я стояла, находились Темпл Бар Дистрикт, Тринити-колледж, Национальный музей, Ленстер-хаус[21] и множество других достопримечательностей, которые вполне отвечали требованиям этого берега: богатство, снобизм, либеральность.
На северном берегу находилась О'Коннел-стрит, с красивыми памятниками и монументами, Кафедральный собор Святой Марии, здание таможни, выходящее фасадом на Лиффи, и, в основном, дома рабочих, «синих воротничков», и малоимущих.
Впрочем, все знают, что четкого разделения в нашем мире не существует, не бывает ничего абсолютного. Вкрапления того, чем славилась противоположная сторона, встречались и тут и там: богатые и фешенебельные здания на севере, бедные и заброшенные на юге, однако я говорю об общем настроении берегов, которые очень отличаются. Сложно объяснить это тому, кто не бывал на обоих берегах этой реки, не смотрел и не слушал, не оглядывался по сторонам, прогуливаясь и замечая отличия.
Таксисту, который отвез меня на северный берег, очень не понравилась идея оставить меня в одиночестве на Ален-стрит, но я откупилась от него щедрыми чаевыми, и он уехал. Я видела слишком много по-настоящему страшных вещей в темном заброшенном районе, чтобы испугаться того, что могло поджидать меня здесь, по крайней мере, при свете дня.