– Ирина, стой, ты куда! – заорал отец.
Сергей, преодолевая расстояние, бросился ей навстречу. Два влюбленных сердца снова были вместе.
– Я люблю тебя, – шептали друг другу парень с девушкой. Слезы катились как по ее щекам, так и по его.
Сколько прошло времени, было непонятно, но посадка в вагоны заканчивалась. Сергей услышал голос ее мамы, которая, уводя Иру в вагон, говорила, что они с ней обязательно встретятся. А через мгновение он уже потерял из виду вагон, в котором уезжала его первая любовь.
Вернувшись домой, закрывшись в комнате с мокрыми от слез глазами, Сергей взял в руки гитару… За окном светало. Медленная мелодия легла на слова гимна любви.
Ты к окну садишься, пряча грусть, а время
Маленькой стоянки скоро истечет.
На стекле дождинки, это плачет осень,
Ты же улыбнись мне, помаши рукой.
Осень, осень, осень, ты – дожди и грусть.
Осень, осень, осень, лето не вернуть…
…Под стук набирающего обороты состава Сергей уснул.
Рано утром, сделав пересадку в Ростове, команда прибыла на сборный пункт города Батайска. Растянувшаяся команда стала подниматься вверх по лестнице в казарму, и вдруг поток поднявшихся новобранцев стал выдавливаться на улицу, слышался шум потасовки. Из казармы выскочили несколько десятков солдат, и эти две группы, одна из которых была еще одета в разношерстную одежду, другая уже жила по законам армейской жизни, стояли друг напротив друга, готовясь в следующую секунду броситься в бой.
– Эй, длинный! – обратился Шах к амбалу в обтягивающей тело тельняшке. – Давай-ка один на один. – Он немигающим, спокойным взглядом смотрел в глаза выбранной жертве.
Амбал, в свою очередь, рассматривая Сергея, отметил про себя, что соперник однозначно уступает ему в физических данных, но взгляд его пугал, и ему, отслужившему весь срок службы, становилось неуютно на этом готовящемся к бою поле битвы. Шах, привыкший к уличным дракам, прочитал страх и неуверенность в глазах амбала, и бой был выигран, так и не начавшись. Он сделал шаг в сторону амбала, но чья-то рука схватила его сзади за плечо. Сергей, умело вывернувшись, сделал подсечку и оказался на поваленном в снег незнакомом военном в камуфляжном бушлате с двумя большими звездами на плечах.
– Ничего себе, – вымолвил сорокалетний офицер, поваленный в сугроб.
Подоспевший майор Николай Николаевич уже стягивал Шаха с подполковника, командира этой воинской части.
– Да он у тебя сумасшедший, майор! Посмотри в его глаза, ему надо бы поостыть на морозе.
Поднявшийся военный снова попытался схватить Шаха за рукав, и действие повторилось с поразительной точностью; казалось, подполковник упал именно в тот же самый оставленный в сугробе след. В сотые доли секунды подоспевшие откуда-то военные скрутили Шаха и, подведя к какой-то трубе, пристегнули наручниками. Поднявшись второй раз из сугроба, словно возрождающийся из пепла феникс, подполковник уже не пытался схватить Сергея за рукав, а лишь крякнул и произнес: