— Травка, слава богу! Как Рыся? Мы аптечки принесли.
Подростки не могли оторваться друг от друга. Мощное нежное чувство, болезненно — щемящее, вызывающее восторг и страдание одновременно, сделало их на долгую минуту единым целым. Тир слышал прерывистое дыхание пытающейся что-то сказать Травы, чувствовал, как девушка сдерживает рыдания, перекрывающие доступ воздуха в судорожно сжимающиеся лёгкие, и страх снова потерять подругу вдруг отрезвил подростка.
— Травка, без паники. Кирилл нас встретил. Он прав, мы слышали разговоры этих уродов в засаде. Рыся, ты тут? — Позвал Тир, когда Трава, наконец, найдя в себе силы, отцепилась от решётки и спрыгнула с ящиков.
— Тир, я тут, я уже выздоравливаю, — радостно отозвался слабенький голосок. Девочка всё ещё не понимала опасности положения, а объяснять ей никто не собирался.
— Рыся, ты сможешь мне помочь? У тебя хватит сил отколупывать цемент от решётки?
— Не знаю, я попробую.
— Я помогу, — засуетилась Травка.
Решётка вентиляции располагалась почти под самым потолком, и Рысе пришлось залезть на три ящика, что бы она оказалась перед её лицом. Травка в полутьме соорудила постамент и поддержала подругу, взбиравшуюся на ящики. В результате всех этих манипуляций, Рыся, выпустив когти, начала колупать цемент, скрепляющий решётку снаружи, а Тир, своим старым ножом, изнутри. Рыся была ещё очень слаба. Лекарства, обезвредившие яд многоножек, сняли последствия токсического заражения, но силы восстанавливать нужно было ещё долго. Так же и Тир внезапно почувствовал, что действия огромной дозы стимуляторов заканчиваются, и ему всё труднее и труднее отковыривать на удивление крепкий цемент. Наконец, он понял, что кончик ножа провалился куда-то безо всякого сопротивления. И, попытавшись вытащить решётку, вдруг сделал это без особых усилий. Все трое подростков наконец-то выдохнули. Похоже, что последние несколько минут они от волнения забыли, что нужно дышать. Трава, не мешкая, подсадила Рысю, не забыв подать Тиру заботливо увязанный узелок с лекарствами. Тир, взяв девочку за руки, втащил её в достаточно широкое для ребёнка отверстие. Сам Тир мог передвигаться в вентиляционном ходу только задом наперёд. Развернуться места бы не хватило. Рыся не могла лезть на четвереньках — обожжённые ядом голени не терпели прикосновений, поэтому ей пришлось ползти на животе, отталкиваясь локтями и коленями, защищая больные места. Это было трудно и ей, и ослабевшему Тиру. Дело двигалось медленно, но все-таки ребята выбирались из смертельной ловушки. Травка спрыгнула с ящиков, прислушалась к раскатистому храпу за дверью и разбудила Близнецов. Парочка разом разлепила глаза и одновременно открыла рот, что бы ныть и жаловаться, но сердитый окрик полушёпотом вмиг привёл ленивцев в активное состояние. Не задумываясь, первый из них схватил сунутый ему Травой свёрток из одеяла и, подталкиваемый вторым, протиснул похудевшее во время странствий, но ещё достаточно пухлое тело, в узкий лаз. За ним Трава с большим трудом подсадила второго. Подниматься нужно было на уровень груди и без посторонней помощи, даже с двумя ящиками под ногами, сделать это было невозможно. А три ящика выдерживали только Рысю. При попытке запихать на шаткую пирамиду первого из Близнецов, куча ящиков с грохотом развалилась. Пришлось пару минут с замершим сердцем, зажав рот ближайшему Близнецу внезапно вспотевшей ладошкой (этого было достаточно, чтобы заткнулся и второй), ждать, пока подозрительная тишина за дверью сменится новым залпом храпа.