Небоскреб был уничтожен полностью. Сожжен дотла. Разумеется, здание было застраховано, однако страховка покрывала только стоимость самого сооружения, а не упущенную выгоду. Без арендной платы от рекламного агентства подрядчик не сможет выплатить проценты за четвертый квартал по займам, сделанным в крупнейших международных банках. Маккенна и его компании уже начали подготовку документов к процедуре банкротства.
Врезка на первой полосе была озаглавлена «Роджер, добро пожаловать в клуб разорившихся».
Как это ни странно, на всех фотографиях подрядчика был виден невозмутимый бизнесмен, совершенно равнодушно отнесшийся к потере нескольких миллиардов долларов. На одном снимке жизнерадостный Маккенна заходил в контору своих адвокатов в сопровождении привлекательной молодой женщины, названной его личным помощником. Подрядчик смотрел на свою спутницу; та смотрела в объектив фотоаппарата.
В больничной палате вдруг на мгновение потемнело, стены пустились в хоровод. Пеллэм поспешно сунул в рот спасительную таблетку димедрола и запил ее вином.
Взглянув на Этти, он увидел, что ее лицо стало строгим. Однако это никак не было связано с тем, что Пеллэм смешал спиртное с лекарством.
Этти сказала:
— Джон, ты сделал для меня так много. Ты в прямом смысле рисковал жизнью. Тебе следовало все бросить и уехать домой. Ты ничего мне не должен.
Говорить или нет? Над этим вопросом Пеллэм ломал голову все последние несколько месяцев. Добрый десяток раз он уже бывал на грани того, чтобы во всем признаться.
И вот сейчас Пеллэм, наконец, сказал:
— Нет, должен, Этти.
— Джон, ты выглядишь как-то странно. О чем ты говоришь?
— Я перед вами в огромном долгу.
— Да нет же, ты мне ничего не должен.
— Ну, если точно, это не мой долг. Это долг моего отца.
— Твоего отца? Да я даже не была с ним знакома.
— Вы были с ним знакомы. Вы были за ним замужем.
Помолчав, Этти прошептала:
— Билли Дойл?
— Он мой родной отец, — подтвердил Пеллэм.
Этти застыла совершенно неподвижно. Впервые за все те месяцы, что Пеллэм ее знал, он не мог найти у нее на лице ни тени какого-либо чувства.
— Но… как это могло случиться? — наконец спросила Этти.
Пеллэм повторил ей то, что уже говорил Рамиресу: про признание своей матери, про то, что ее муж постоянно бывал в разъездах, про любовника, предполагаемого отца Пеллэма.
Этти кивнула.
— Билли рассказывал мне о том, что у него когда-то была подружка на севере штата. Должно быть, это и есть твоя мать… О боже, боже… — Она вернулась в прошлое, копаясь в богатых воспоминаниях. — Билли говорил, что любил ее, но она не хотела бросать мужа. Поэтому он сам бросил ее и перебрался сюда, в Адскую кухню.