— Так Сайд и был зубодёром. Его предыдущий научил, до того как помер. А у Сайда подмастерьев не было, так что всё, закончились зубодёры.
Вот оно как. Сайгон вспомнил здоровенного бандюгу в кожаной куртке, разговаривающего с заметным акцентом. Ручной дрелью, значит, пользовал?
Этот мог, да.
* * *
Обитель Скорби.
Припав к полосатому пилону, старик-смотритель тяжело дышал. Он знал, что его миссия подошла к концу.
Девушки и Лектор ушли вперёд. Этот разговор не для посторонних ушей. Это — личное.
— Здравствуй, Ункас. Здравствуй, брат.
Сайгон обнял изломанное жизнью существо, которое поначалу дрожало и норовило вырваться, а теперь обмякло и всхлипывало.
— Идём со мной, брат. Что ты здесь один, со стариком этим? Идём. Никому не дам тебя в обиду, веришь?
Ункас кивнул.
Оторвавшись от пилона, старик встал на пути братьев:
— А мой внук? Столько лет прошло, я так долго боялся за моего мальчика… Что с ним, как он, здоров ли?
Сайгон вспомнил своё видение, где он был в роли команданте, карающего обитателей Шулявской.
…увёл с собой рыжего мальца…
Зная Фиделя, легко предположить, что внук старика прожил очень недолго.
— Мой мальчик?..
Сайгон потупил взгляд и пожал плечами, мол, не в курсе:
— Извини, нам пора…
Позади грохнул выстрел. Звук падающего тела.
Братья не обернулись.
* * *
На Берестейской Сайгон удостоился личной аудиенции Бориса Первого. Всенародно избранный диктатор желали его видеть.
Заметно было, что на станции стало меньше попугаев. Новое руководство недолюбливало пташек, а подданные, чтобы доказать лояльность, приносили ко двору разноцветные маленькие трупы. Утверждали, что благосклонность бывшего начальника охраны после такого подарка гарантировалась.
— Фидель?.. — едва слышно спросил Борис Первый. Он восседал на троне, в котором угадывалось офисное кресло, обтянутое крысиными шкурками.
— Мёртв. — Сайгон и не подумал подавать толстяку руку. Мало ли, вдруг это суровое нарушение этикета? А на Берестейской, как известно, за любой проступок предусмотрено лишь одно наказание — смерть.
— Спасибо. — Жестом Борис показал, что аудиенция окончена.
Сайгон не стал уточнять, за что его благодарят. И так понятно.
Напоследок он обернулся:
— Тут у вас игрушки ещё продают?
Вопрос удивил Бориса:
— Да. А что?
— Хочу сыну подарок купить. Займи жетонов, а? Я в дороге поиздержался.
* * *
Родная станция.
Дошли-таки. Даже не верится…
Сайгон и представить себе не мог, что так соскучится по белой плитке с орнаментом в центре путевых стен. Разграбленные давным-давно банкоматы вызвали у него приступ умиления. От вида кроватей, застланных кроличьими одеялами, на глаза навернулись слёзы.