Полностью подозрения с конкурентов из Рагузы и Генуи не сняли, однако решили рассмотреть и другие возможные варианты. Оказалось, что привлечение внимания османов на запад выгодно только Франции и её союзникам. Впрочем, в возможность шведов устроить такое в далёкой Малой Азии поверить было невозможно. В способности выстроить такую интригу главного министра Людовика сомневаться не приходилось. Но вот говорили бы убийцы тогда, без сомнения, на австрийском диалекте немецкого языка. Для натравливания осман на союзную Венецию у Ришелье не было оснований.
Снять подозрения в убийстве с иезуитов невозможно в принципе. Но для них, поставивших на Габсбургов, атака нейтральной на данный момент Венеции не имела смысла. При их исполнении этого убийства негодяи говорили бы на французском.
Потом сенаторы попытались рассмотреть возможность организации убийства кем-то из республики. И тогда заседание быстро превратилось в очень неприятное место, особенно для людей с чутким слухом. В помещении воцарился ор, гвалт, вопёж… в общем, что-то неприличное и совершенно неконструктивное.
Франческо поморщился, вспомнив, какие безобразные сцены разыгрались тогда. Неприятные скандалы случались в этих стенах и раньше, но такого он лично припомнить не мог. С дурацкими обвинениями, почти женскими истериками, с брызганьем слюной и переходом на визг… Сколько старых обид вылезло вдруг, сколько обвинений прозвучало!
"А в результате получился пшик. Ни до чего не договорились, ничего толкового произнесено не было. Н-да, честно говоря, я и сам выглядел неблестяще. В тот момент хотелось побыстрее отвести вздорные наветы, разоблачить "разоблачителя", то одного, то другого. О деле как-то забылось, не до него стало. Что не пристало государственному мужу, забывать о самом главном. Но… в такой атмосфере и святой бы не удержался".
Большого шума не могло не быть. Все шпионы единогласно (а сговориться они не могли, потому как друг друга не знали), утверждали, что взрыв моста с султаном организовали не кто иной, как венецианцы. Конечно, сбрасывать со счетов версию, что это интрига врагов, не спешили. Её обговорили первой и пришли к неутешительному выводу: "Некому это было делать!". Дож опять перебрал в уме возможных авторов провокации.
"Генуэзцы могли устроить пакость просто из "большой любви" к нам. Вот только деньги они очень хорошо умеют считать, а устройство такой интриги — удовольствие не из дешёвых. Так что, скорее всего, не они. Вот если бы от такого действа им денежки капнули, то да, на них без боязни ошибиться можно было бы думать.