— Какие каменюки?
— Так мы это судёнышко гружёным камнем захватили. Эх-ма… сколько доброго товара в Стамбуле оставалось… жечь пришлось… — атаман заметно пригорюнился, вспоминая всё просившееся в надёжные казацкие руки добро, спаленное при отходе. — Только перегружать, сам понимаешь, времени не хватило. Не до того нам тогда было. Вот и прихватили корабль, с чем был, хоть оно нам… совсем не надобно. Но раз в шторм не потоп и даже не протёк, значит — добрый кораблик. Бери в нём долю, не пожалеешь!
Аркадий взял. Более того, не отходя, так сказать, от кассы, выменял ещё две доли, Срачкоробову и Васюринского, на кабардинских кобылок из приплода этого года. Гад таки постарался, и Чёрт ему помог, и названный Фырком венгерский жеребец не остался без дела, кобылы дружно ожеребились. Попаданец решил, что кабардинскую породу и без него черкесы сохранят и улучшат, а от примеси других породистых лошадей может что-нибудь своё, более подходящее для местных, не горных условий, получиться.
"Надо будет потом выменять и остальные доли судна. У любой вещи должен быть один хозяин, иначе жди беды. А с кофе пролетел, как фанера над Парижем. Фиг его знает, когда теперь новый достать удастся, боюсь, в ближайшие годы с османами (или теперь их правильно будет называть Гиреями?) будем не торговать, а воевать".
Окончательно мурзы созрели после показательного процесса над тремя из них. В присутствии множества уважаемых людей трое молодых идиотов, получивших высокие титулы глав родов благодаря "чистке" недавней гражданской войны, признались в намерении свергнуть хана и начать войну с казаками. Приговор был суров, но справедлив: казнь путём удушения. Его привели в исполнение тут же, на глазах большого количества людей. Многим потом намекнули, что несогласие с политикой хана может отрицательно отразиться на продолжительности жизни упрямцев. Инайет-Гирей закусил удила и решил, что главное для него — добраться с войском до вожделенной Анатолии, где будут выбирать султана. В этом он сильно ошибался, но где можно найти людей не ошибающихся? Удушенные мурзы так и не узнали, что их подтолкнули к заговору казачьи шпионы, рассказавшие потом всё страже хана.
В мае одна тысяча шестьсот тридцать восьмого года от рождества Христова огромная орда двинулась на север через Перекоп. Успевшие к тому времени переправиться через Днепр калмыки и черкесы пошли параллельно. Прокормиться на узком участке сотням тысяч лошадей было невозможно. Казаки из Крыма также двинулись на север, но на кораблях, оставив в занятых ранее крепостях сильные гарнизоны. Началась польская кампания.