«Деньги, доверенные опеке банкира, по существу [to all intents and purposes] являются деньгами банкира, который вправе распоряжаться ими так, как ему угодно; используя их, он не является виновным в нарушении обязанностей доверительного собственника; он не отвечает перед доверителем, если он вкладывает их в рискованное предприятие, он не обязан хранить их или обращаться с ними как с собственностью своего доверителя, но он, безусловно, отвечает за их сумму, так как он заключил договор»[7].
Аргумент лорда Коттенхема и всех других сторонников банковской деятельности с частичным резервированием, состоящий в том, что банкир заключает договор только об общей сумме денег, а не о том, чтобы держать деньги наготове, игнорирует тот факт, что если бы все вкладчики узнали о том, что происходит, и предъявили свои требования одновременно, банкир возможно не смог бы выполнить свои обязательства. Другими словами, выполнение контрактов и поддержание функционирования системы банковской деятельности на основе частичного резервирования требует дымовой завесы, заставляющей депозиторов ошибочно полагать, что «их» деньги находятся в полной сохранности и будут выплачены по первому требованию. Поэтому вся система банковской деятельности с частичным резервированием построена на обмане, которому попустительствует законодательная система.
Ключевой вопрос, который необходимо задать, состоит в следующем: почему законодательство о хранении зерна на складе, где условия — хранение заменимых товаров — в точности такие же, и зерно — это обычный вклад, специально никак не помеченный, развивалось в прямо противоположном направлении. Почему суды в итоге признали, что вклады [deposits] даже заменимого товара в случае с зерном являются залогом, а не долгом? Может, банкиры лоббировали эти вопросы более успешно, чем производители зерна?
Безусловно, американские суды, придерживаясь доктрины долга, а не залога, приняли странные, непоследовательные решения, которые свидетельствуют о их растерянности и перестраховке в этом критически важном вопросе. Так, авторитетный журналист по вопросам права Мичи утверждает, что по американскому законодательству «банковский депозит — это больше, чем обычный долг, и отношение вкладчика к банку не тождественно отношению обычного кредитора». Мичи цитирует дело Народный банк против Леграна (People's Bank v. Legrand), слушавшееся в штате Пенсильвания, в котором утверждается, что «банковский депозит отличается от обычного долга тем, что по своей природе он является предметом постоянной проверки со стороны вкладчика и всегда выплачивается по первому требованию». Несмотря на положение закона, следующего заветам лорда Ко-тенхема, о том, что банк «становится абсолютным владельцем размещенных в нем денег», все же банк «не может спекулировать деньгами его вкладчиков»