— Мне приходилось кормить все население по побережью, — рассказывал Завойко. — Если же нет улова, сущее несчастье. Тогда я вызываю оленных тунгусов из глубины материка и снабжаю население оленьим мясом на выгодных условиях.
— На выгодных условиях? — переспросил губернатор.
— Да, на весьма выгодных… К тому же раздаю рыбу, помогаю окрестному населению, пекусь об инородцах, так как сознаю, что они тоже есть подданные императора.
А море, едва вышли из строений, напоминало о Невельском…
— Что же представляет собой Аян в военном отношении? — спросил Муравьев.
— Очень выгодный пункт. Сопки дают возможность господствовать над морем!..
Но чем больше говорил о своей деятельности Завойко, тем мрачней становился Муравьев. На душе его было тяжело, словно он предчувствовал какое-то новое, еще неведомое несчастье…
— Завойко вчера говорил, что слухи, видимо, ложны, но сегодня сказал, будто бы один тунгус видел гиляков, на глазах которых «Байкал» потерпел крушение по выходе из лимана, а команду действительно перерезали, — говорил губернатор, возвратившись домой.
Екатерина Николаевна с тревогой посмотрела на мужа.
— Я как без рук! — в горькой досаде воскликнул Муравьев. — Завойко прекрасный хозяин, но заменит ли он Невельского! Мне нужен Амур…
Екатерина Николаевна много слыхала о Невельском и давно ожидала встречи с этим офицером. За последнее время муж и все его спутники только и говорили о нем, и она желала видеть этого смелого моряка, о котором было столько разговоров.
— Хотя бы карты описи сохранились! — вымолвил Николай Николаевич.
Екатерина Николаевна отлично понимала, что теряет ее муж с гибелью «Байкала». Он возлагал большие надежды на путешествие этого судна! Сколько неприятностей ждет мужа в Петербурге — ведь Невельской ушел на открытие без инструкции. Она представляла себе гибель этого отважного офицера там, на подводных скалах Амура, пожертвовавшего собой, как ей казалось, ради ее мужа. Теперь надо ехать, впечатлениями дороги рассеять гнетущее чувство. Но ей жаль умного, смелого человека. Она была по натуре добра, часто заступалась за тех, кого наказывал муж…
— Ты расстроена?
— Все это очень неприятно!
— Да… Невельской погиб из-за нашей вечной небрежности и опасений!.. — воскликнул Муравьев. — Теперь планы мои подвергнут сомнению, и я буду выглядеть пустозвоном.
Вечером Муравьев пригласил к себе Завойко.
— Какие новости? — спросил он.
— Да все подготовлено, и коней уже пробовали завьючивать, — ответил Завойко.
— Я не об этом, Василий Степанович.
— Приготовлена «качка» для Екатерины Николаевны. Удобно будет ехать, как в гамаке.