Невельским капитан судна Мацкевич уступил свою просторную и удобную каюту из двух отделений. Екатерине Ивановне не очень нравился «Шелихов» со всеми его удобствами. Ей жаль было покидать «Байкал» с его маленькой уютной каютой, к которой она уже привыкла.
— «Шелихов» нужен на Камчатке, — с досадой говорил Невельской, — с Кашеваровым мы делим ответственность за это судно. Если все благополучно, то «Байкалу» не придется дважды ходить в Петровское. Мы сразу берем здесь все, и оба судна после рейса на Амур отправляются в распоряжение Василия Степановича. Я не могу поступить иначе. Я не верю здешним чиновникам… Им нельзя верить. Даже Кашеваров, по-своему честный человек, и то бывает, что меняет мнение. Тут люди сплошь ненадежны. Если мы с тобой уйдем на «Байкале», а потом это судно вернется сюда за второй половиной груза, — бог весть, попадет ли оно снова к нам. Пришлют не то, что надо, или совсем ничего не пришлют.
На другой день Невельские простились с Мишей, с Кашеваровым и Аяном. Оба судна с попутным ветром вышли в плавание.
— Я приехал в Аян в прошлом году. Смотрю — березок нет, — рассказывал Березин капитану, сидя в кают-компании. — Я к Кашеварову. Он взъярился, шерсть дыбом. Пошли мы хлестаться… Я говорю: «Как?..» Он: «Не твое дело!» Я: «Постой, ваше высокоблагородие!» Ну, дай, думаю, попробую с ним по-хорошему. «Зачем, говорю, было березы рубить? Я, Березин, не могу видеть, когда зря березы губят…»
Березин держался со всеми офицерами как ровня, сыпал народными выражениями и чаще, чем кто-либо, овладевал всеобщим вниманием в кают-компании. Заметно было, что он хочет казаться оригинальным.
Геннадий Иванович объявил всем, что каждый обязан подавать ему свое мнение о действиях экспедиции независимо и открыто.
По его приказанию Березин был помещен в офицерской каюте. А тот недоволен был, что его не посадили на «Байкал», где шел десант, которому предстояла схватка.
— Еще неизвестно, Алексей Петрович, которому судну больше достанется, если начнется драка, — говорил ему капитан.
На этот раз Невельской был доволен Кашеваровым. Боялся ли тот Миши, который сидел в Аяне целый месяц, или он в прошлом году настроен был кем-то против Невельского — трудно было сказать. Но нынче Кашеваров приготовил для экспедиции все.
…Прошли Шантарские острова.
Бошняк по-прежнему читал стихи Лермонтова, нес вахту и с немым благоговением смотрел на Екатерину Ивановну.
Березин выбрился, оставил лишь усы и опять стал совсем молодым человеком. Он все чистил пистолеты и выходил на палубу, заткнув их за пояс. Он умолял Невельского дать ему шлюпку и десять матросов, когда придут на Петровский рейд, и вызывался первым высадиться на берег.