Орлов не ждал, что будет такая буря.
«Неприятность за неприятностью, — думал капитан. — «Шелихов» погиб, будет скандал, что я взял его самовольно, грузы в воде, пост на Амуре не поставлен. «Охотск» погиб — два корабля сразу. Англичане войдут в реку, пока мы с нашими кораблями на песке сидим, люди измучены…»
Невельской рассердился на Орлова, но не стал его ругать. Надо было прежде всего снять судно с мели.
— Мы так загрузили судно, что никогда не снимемся! — чуть не кричал Шарипов. — Губим судно…
— Я строил «Байкал» и знаю, что он выдержит, — молвил Невельской успокаивающе.
Вскоре подошла целая флотилия гиляцких лодок.
— Здорово, капитан! — чисто выкрикивали русские слова гиляки.
— Они не разграбят грузы на берегу? — спросил Шарипов.
— Что вы! — обиженно отозвался Орлов.
Разгрузка «Байкала» началась, но вскоре подул ветер и судно стало бить волнами о косу. Гиляцкие лодки ушли. Стемнело.
Ночью «Байкал» получал такие толчки, что Екатерина Ивановна приходила в ужас.
— Я знаю его сруб, он выдержит! — успокаивал ее муж. — Не беспокойся. Его строил датский мастер Якобсон. Начнется прилив, и мы сойдем.
А «Байкал» скрипел, и стонал, и тяжко ударялся о мель так, что все сотрясалось.
— Орлов струсил и отступил перед гиляками, не поставил пост на Куэгде. Увидел, что собралась огромная толпа! У него было оружие, он мог настоять… Нашего заселения на устье Амура не существует!
Невельской рвал и метал.
— Как же они посмели запретить ему рубить лес и строиться? Где у него ум был? Теперь я сам туда отправлюсь, только бы разгрузить «Шелихова»… Проклятая Компания! «Шелихов» — очень старое судно, которое давно не следовало пускать в плавание. Грузы надо спасать непременно! Но как только руки у меня будут развязаны, я иду на устье…
Ночью «Байкал» сошел с мели.
— Не отошло ни единой доски! — с гордостью говорил капитан утром своим офицерам.
Мацкевич, Орлов и часть людей остались разгружать «Шелихов», а «Байкал» пошел к Петровскому.
На берегу стали видны два домика и палатки. Судно вошло в залив Счастья.
Екатерина Ивановна с мужем и Дуняшей съехала на берег. С ними же высадились Бошняк, штурман Воронин, Березин и однофамилец Дмитрия Ивановича, доктор Орлов.
Подошел баркас с женщинами и детьми. Матросы — отцы и мужья, прожившие на косе год, встречали своих, прибывших из Охотска.
Матросские жены, не стесняясь близости капитана, выговаривали мужьям за то, что пришлось ехать в такую даль и что потеряли все, чуть сами не погибли. Вместо радости тут были брань и слезы.
— На нашу погибель мы сюда приехали! — раздавался плачущий голос одной из молодых женщин. — И корабль потопили!