— Зачем ты выходишь замуж, Гая?
Она пожимает плечами.
— Поговорим о чем-нибудь другом, Фрэнк. Тебе этого не понять.
Я обнимаю ее за плечи.
— Если тебе этого так не хватает, моя дорогая, я ведь не так уж отвратителен, а?
Она кладет голову мне на плечо. Голос у нее, как у маленькой девочки. Какая милашка, Гая. Самая настоящая дуреха, но это все по молодости, потом пройдет.
— Фрэнк, — говорит она, — я и сама уже плохо понимаю, что происходит. Поговори о чем-нибудь другом… Это все не важно. Как-нибудь устроится.
Дорога очень красива; кругом цветы, автомобили — лишнее подтверждение тому, что утро и впрямь весеннее. Еще один аргумент, подтверждающий мое первоначальное рассуждение. Мы и в самом деле очень мило проводим пару часов в маленьком заурядном кафе, где все стоит в шесть раз дешевле, чем «У Егеря» в самом Вашингтоне, но, несмотря на новые попытки, мне так и не удается выведать что-либо у Гаи. Она на запоре — словно сейф Федерального банка, и тот, кто сумеет ее расколоть будет хитрец похлеще моего, из чего я делаю вывод, что это просто невозможно, так как не допускаю мысли, что кто-то может оказаться хитрее меня.
По мере того как приближается назначенный час, Гая все же заметно грустнеет. Она смотрит на часы, нервничает, смотрит на меня — и не очень-то дружелюбно. Подозреваю, подходит время принять очередную дозу. Я нежен и очарователен, мы садимся в машину. Чем ближе мы подъезжаем к городу, тем она становится спокойнее и в то же время возбужденнее, причем возбуждение ее искусственное, и на это противно смотреть.
— Говори, как ехать.
— Ты знаешь, где это, — отвечает она. — Мы встречаемся в Потомаке.
— В Клубе?
— Да, — кивает она.
Я врубаюсь. Потомак Боут Клуб находится, как и указано в его названии, на Потомаке, в самом центре Вашингтона, возле моста Фрэнсиса Скотта Ки.
— Там и будем обедать? — спрашиваю я.
— Покатаемся немного на лодке и пообедаем.
— Отлично, — говорю я.
Жму на акселератор. Чуть не врезаюсь в трамвай. Было бы досадно, потому что вашингтонские трамваи не имеют себе равных… Они огромны и совершенно бесшумны, а если когда-нибудь вам случится путешествовать по тому захолустью, что называется Бельгией (в Европе, кажется), вы поймете, почему я так ратую за то, чтобы в мире сохранились такие трамваи, как в Вашингтоне. И вот мы у Потомака. Я паркую машину, мы выходим, я иду следом за Гаей. Она идет быстро, словно хочет улизнуть, но я хорошо знаю Потомак Клуб.
Гая подходит к двум парням за столиком в баре. Я же едва не проглатываю собственные зубы, увидев их. Так как один — это тот самый, с которым я столкнулся, когда он выходил из ее спальни. Малый с накрашенным лицом. Как? Это и есть ее жених? Нет… мое заблуждение рассеивается, как только нас представляют друг другу. Ричард Уолкотт — другой. Что ж, не могу сказать, красится он или нет, но, уверяю вас, что он того же пошиба. Посмотреть только на его прическу. Самый настоящий гомик. Я с трудом сдерживаю смех. Приветствия. Я не пожимаю им руки — должно быть, они насквозь пропитаны косметическим кремом. А голосочки у них… бабы, самые настоящие бабы. Ну уж нет, кто-кто, только не