Внезапно в этот момент Синчан получил Великое пробуждение и произнес гатху:
Чтобы сберечь непостоянство сердца,
Будда говорил об обладании постоянной природой.
Тот, кто не знает, что это всего лишь уловка,
Подобен тому, кто собирает гальку в весенних озерцах,
Принимая ее за жемчужины.
Я же сейчас не прилагаю никаких усилий,
Природа Будды же сама проявляется
И это отнюдь не благодаря наставлениям учителя
И не моим собственным достижениям.
Хуэйнэн сказал: «Сегодня ты полностью проник [в суть учения о Постоянстве], а поэтому отныне твое имя будет Чжичэ – «Решимость к полному проникновению»
Чжичэ поклонился, поблагодарил Патриарха и удалился.
Однажды тринадцатилетний юноша, чье имя было Шэньхуэй, родившийся в клане Гао в Шэньяне, пришел из монастыря Юйцюаньсы (Нефритового источника)[257] выразить свое почтение [Хуэйнэну]. Наставник сказал:
– Глубокомудрый! Ты пришел из далека и наверняка утомился. [Тем не менее, не сможешь ли ты мне сказать], понял ли ты, что такое «основа» (бэнь)? Если ты обладаешь знанием основы, то значит знаешь и ее правителя?[258] Проверим, что ты сможешь сказать!
– Отсутствие привязанности – вот основа. «Видеть» (или «прозревать» – А.М.) – вот ее правитель! – ответил Шэньхуэй.
– Что за легковесные слова говорит этот сраманера (новичок-монах)! – воскликнул Хуэйнэн[259].
– Когда Вы, Преподобный, сидите в медитации, – спросил Шэньхуэй, – Вы видите или не видите (или «прозреваете ли [собственное сердце]»)?
Наставник ударил его три раза своим посохом, а затем спросил:
– Вот я тебя ударил – тебе больно или не больно?
– Одновременно и больно и не больно, – ответил Шэньхуэй.
– Вот также и я [во время медитации] и вижу и не вижу.
– Да как же это можно одновременно и видеть и не видеть? – спросил Шэньхуэй.
– То, что я постоянно вижу – это мои собственные ошибки. То, что я не вижу – это хорошее и дурное в других людях. А поэтому и говорю, что я и вижу и не вижу одновременно. Вот ты сказал, что тебе и больно и не больно одновременно. Если бы тебе было только не больно, то ты был бы подобен дереву или камню. Если бы тебе было только больно, то ты ничем не отличался бы от обычных людей, у которых [в ответ на боль] поднимаются гнев и ненависть. То, о чем ты меня только что спрашивал, «видеть» и «не видеть» – это двойственность. «Больно» и «не больно» – это как жизнь и смерть[260]. Ты же не видишь своей собственной само-природы. Так что же ты пришел сюда беспокоить меня?
Шэньхуэй поклонился патриарху, извинился и поблагодарил его.
Учитель же сказал: «Твое сердце полно заблуждений, которых ты не видишь, попроси тех, кто добр и знающ, чтобы они показали тебе дорогу. Когда твое сердце придет к пробуждению, то ты сам прозреешь свою изначальную природу и сумеешь действовать в соответствии с буддийской дхармой. Ты пребываешь в заблуждениях и не видишь собственного сердца, но [вместо того, чтобы узреть собственное сердце], ты приходишь ко мне спросить вижу я или не вижу его. Я то вижу и сам знаю об этом, но как это может устранить твои заблуждения? Равно если бы ты сам прозрел (увидел), то это не устранило бы моих заблуждений! Так почему же ты не хочешь сам познать и сам узреть, интересуясь лишь тем вижу я или не вижу?!»