Первым делом больного следует уложить в постель, тщательно изолировать от окружающих и предоставить самому себе. После проведения этих целительных процедур следует не реже трех раз в сутки посещать несчастного и осведомляться у него о ходе лечения, обязательно заставляя каждый раз пересказывать заново все основные ощущения. В этом последнем, как мне показалось, заключена вся соль. По крайней мере, мой лечащий врач и все другие врачи, принимавшие участие в моем лечении, пользовались этим приемом необычайно ревностно.
Первый раз я увидел врача на другой день после того, как приступил к лечению. Очнувшись после тяжелого забытья, я обнаружил его над своей кроватью.
- Здравствуйте, - произнес он столь фальшиво бодрым голосом, что я поневоле поискал у него за спиной священника. - Как идет лечение?
Тогда я еще не знал, что лечение уже идет, поэтому в ответ лишь пожал плечами.
Врач заметно погрустнел, тщательно выслушал меня, постучал согнутым пальцем по ребрам, к чему-то прислушиваясь, потом сел на край постели, достал блокнот, авторучку и спросил:
- Ну, как все началось?
К сожалению, в то время я еще не знал, что пересказывание своих мучений является важнейшей целительной процедурой.
- Температура поднялась, - довольно вяло произнес я.
Врач поспешно записал это. после чего с явным нетерпением спросил:
- А еще?
- Ничего, - я снова пожал плечами.
Было заметно, что он серьезно раздосадован.
- Может быть, кашель? Или резь в глазах?
К сожалению, я не удовлетворил его ожиданий, и он ушел сумрачным.
- Больной очень плох, - послышался его приглушенный голос из-за двери.
Не прошло и десяти минут, как в дверь заглянул новый слуга Эскулапа.
По-видимому, нет нужды говорить, что после того, как я удовлетворил его любопытство насчет хода лечения, он потребовал разъяснить ему, с чего все началось.
Услышав эти слова, я заметно занервничал. Как и любому любителю детективов, мне хорошо известен излюбленный прием следователей - заставить подозреваемого неоднократно повторять свое алиби с целью уличить его во лжи. Воображение живо нарисовало мне, как после первой же ошибки ворвавшиеся по команде врача санитары потащат меня в ванную отмывать ложную сыпь. Тем не менее, я решил бороться до конца.
- Температура поднялась, - произнес я с заметным напряжением, тщательно следя за реакцией собеседника.
- Дальше, - произнес он нетерпеливо.
- Голова болела.
Он записал.
- А еще?
Я лихорадочно принялся вспоминать. По-моему, речь шла о кашле.
- К-кашель, - произнес я неуверенно.
Он встрепенулся, как охотничья собака, напавшая на след.