– Значит, запоминайте сектора, – спустя пару минут продолжил старший лейтенант. – Третий взвод, занимаете оборону от одинокой ветлы до мшистого валуна… Сидеть! – рявкнул он на молоденького младлея, попытавшегося вскочить, чтобы рассмотреть указанные ему ориентиры. – По пути посмотришь.
– Так точно, – отозвался уже совершенно покрасневший Кучков.
– Вот и хорошо. Второй взвод…
После постановки задачи старший лейтенант Воробьев распустил командиров и неторопливо, вразвалочку, вернулся к своему КНП. Пару минут он молча смотрел, как споро работают бойцы, а потом расстегнул ремень, намереваясь тоже еще поучаствовать в действе, практическая польза от которого после принятых решений стала довольно сомнительной. Но тут сбоку послышался голос старшины Перебийноса:
– А я ось и туточка, товарищу старший лейтенант, та и поснидать вам захватил. Ох и добрую кашу наш старшина наварил, ох и добрую…
Ротный окинул хитроватую рожу командира разведчиков насмешливым взглядом, перевел его на солнечный диск, нижним краем уже зацепившийся за горизонт, и протянул руку за котелком. В других условиях он бы, пожалуй, поостерегся: при ранении в живот полный желудок – верная гибель. Но им предстояло продержаться целую ночь против врага, превосходящего их численностью в сорок раз. Так что выжить он не слишком надеялся. А вот сил до утра могло и не хватить…
– Ну давай… Значит, так, старшина, – неторопливо начал старший лейтенант, степенно уплетая кашу, щедро приправленную «вторым фронтом», как шутливо именовали американскую тушенку. Причем, судя по обилию лука, поначалу ротный старшина, похоже, не собирался расходовать столь ценный продукт, частенько выполнявший на фронте роль «золотого запаса», на который можно было обменять что-нибудь полезное в хозяйстве, но затем, видно, решил: когда не помирать – все одно день терять, пусть уж бойцы перед ночным боем, который должен был стать для большинства, а то и для всех последним, хоть наедятся до отвала. О том, что шансов выжить в ночном бою практически никаких, в роте уже давно знали, но особенного страха у людей не было. Они были солдаты, русские солдаты, и война шла уже четвертый год. Как много умных, сильных, честных русских людей уже лежало в земле. Они погибли не только за своих близких, родных, любимых, но и за то, чтобы вот они, бойцы первой роты 239-го отдельного батальона войск НКВД, сумели дожить до сегодняшнего дня. А сегодня, значит, пришел их черед… – Значит, так. Ты со своими орлами сразу после заката отойдешь на правый фланг и займешь позицию вон за теми сухими деревьями.