— Никакого шунтирования. Не хочу терять время. Скажи, у нас есть кровь для него в наличии?
Одна из медсестер слева заговорила.
— Есть, но не определена группа его крови.
Джейн оглядела пациента.
— Нет?
— Показатели пришли неопознанными. Но у нас есть восемь литров нулевой.
Джейн нахмурилась.
— Окей, сделаем это.
Используя лазерный скальпель, она сделала надрез на груди пациента, затем распилила грудину и, используя реберный расширитель, чтобы получить доступ к сердцу, открыла…
Джейн перестала дышать.
— Черт…
— Возьми, — закончил кто-то.
— Отсос, — когда последовала пауза, Джейн посмотрела на ассистировавшего медбрата. — Отсос, Жак. Мне плевать, как оно выглядит, я могу исправить… при условии, что мне дадут это сделать.
Кровь удаляли с шипящим звуком, и потом она смогла хорошо рассмотреть физическую аномалию, которую никогда не встречала раньше: шестикамерное сердце в человеческой груди. Это «эхо», которое она видела на ультразвуке, в действительности оказалось дополнительной парой камер.
— Фотографии! — крикнула она. — Только быстро, пожалуйста.
Пока делали снимки, Джейн подумала: «Блин, Кардиологическое Отделение с катушек съедет». Она ничего подобного раньше не встречала… хотя дыра в правом желудочке была знакомой. Она повидала таких сотни.
— Накладываем шов, — сказала она.
Жак вложил в ее ладонь пару зажимов, инструмент из нержавеющей стали, с изогнутой иглой и черной ниткой на ее конце. Джейн потянулась левой рукой за сердцем, затыкая дальнюю часть раны пальцем, затем зашила переднюю часть раны. Затем, нужно поднять сердце от околосердечной сумки и сделать то же самое снизу.
Общее затраченное время — шесть минут. Потом она убрала расширитель, возвращая ребрам исходное положение, и использовала проволоку из нержавеющей стали, чтобы сшить две половины грудины вместе. Она уже собиралась зашить его от диафрагмы до груди, когда оборудование начало пищать и анестезиолог сказал:
— Кровяное давление — шестьдесят на сорок, и падает.
Джейн обнаружила сердечную недостаточность, и наклонилась к пациенту.
— Даже не думай об этом, — выпалила она. — Умрешь тут у меня, и я просто рассвирепею.
Как гром среди ясного неба, вопреки медицинской логике, глаза мужчины распахнулись и уставились на нее.
Джейн отшатнулась назад. Господи Боже… Его радужки сверкали словно алмазы, так ярко, что напомнили ей о луне в безоблачную зимнюю ночь. Впервые в жизни она застыла как вкопанная. Когда их взгляды встретились, они, словно были связаны телами, переплелись, неотделимы…
— У него снова фибрилляция желудочков, — прокричал анестезиолог.