Ненадолго в комнате воцарилось приподнятое настроение, но вскоре снова проступили обычные старые тени, и атмосфера сгустилась. Стоило бы о многом поговорить, много всего сделать. Но ничего не получалось. Прошлое лежало между ними гигантским препятствием, через которое никак не удавалось переступить. Они смирились. Вопрос заключался лишь в том, хотелось ли им через него переступать.
Массирующая рука Ларса начала ласкать Ханне затылок. Она тихонько застонала, по-прежнему не открывая глаз.
— Кончится ли это когда-нибудь, Ларс? — прошептала она, а его руки все продолжали ласкать ее, по плечам, ключицам и под футболкой. Его губы вплотную приблизились к ее уху, и она почувствовала тепло его дыхания.
— Не знаю. Не знаю, Ханна.
— Но нам необходимо об этом поговорить. Когда-нибудь мы все равно должны поговорить. — Она сама слышала просительные, отчаянные нотки, появляющиеся в голосе всякий раз, как они об этом упоминали.
— Нет, мы вовсе не должны. — Язык Ларса коснулся мочки ее уха. Ханна попыталась воспротивиться, но внутри, как и всегда, стало просыпаться желание.
— Но что же нам делать? — Теперь к отчаянию примешивалось возбуждение, и она резко обернулась к нему.
— Вести нормальную жизнь, — сказал он, стоя лицом к лицу с ней. — День за днем, час за часом. Заниматься работой, улыбаться, делать то, что от нас ожидается. Любить друг друга.
— Но…
Протесты Ханны прервали прижавшиеся к ее губам губы. Последовавшая за этим капитуляция была ей слишком хорошо знакома. Ее попытки поговорить всегда заканчивались одинаково. Ханна ощущала его руки по всему телу. Они оставляли после себя пылающие следы, и она почувствовала, что у нее выступают слезы. В них содержались все годы напряжения, стыда и страсти. Ларс стал жадно слизывать слезы, его язык оставлял на ее щеках влажные пятна. Она попыталась отвернуться, но его любовь, его голод были повсюду и не давали ей высвободиться. Под конец она сдалась. Очистила голову от всех мыслей, от всего прошлого, стала отвечать на его поцелуи, повисла на нем, прижалась к нему всем телом. Они сорвали друг с друга одежду и рухнули на кухонный пол. Откуда-то издалека до нее донесся собственный крик.
Вслед за этим она всегда чувствовала себя одинаково опустошенной. И потерянной.
— Патрик казался ужасно подавленным, когда вчера пришел домой. — Анна испытующе посмотрела на Эрику, которая старалась сконцентрироваться на дороге.
Эрика вздохнула.
— Да, он не в лучшей форме. Я попыталась поговорить с ним, когда отвозила его утром на работу, но он был не особо разговорчив. Мне уже доводилось видеть у него такое выражение лица. Он над чем-то бьется, что-то на работе не дает ему покоя. Остается только дать ему время, рано или поздно он расскажет.