Который тем не менее принадлежит именно этому маленькому человечку.
Свиридов отстранил Берга и, открыв дверь, шагнул внутрь. Сделав несколько шагов вслепую, он больно ударился обо что-то твердое.
Неожиданно кто-то включил верхний свет — Владимир зажмурился, избегая ослепительного, до рези в глазах, освещения.
Уже через секунду он скоординировался и оценил свое положение в пространстве, но было уже поздно.
Владимир ощутил, как в его лоб плотно упирается пистолетное дуло.
— Это че за козел, а, Макс?
Свиридов приоткрыл глаза.
Перед ним, вытянув вперед руки с нацеленным в лицо Свиридова пистолетом системы Макарова, стоял высокий широкоплечий парень в светлом пиджаке, надетом поверх светлой же футболки с треугольным вырезом.
За его спиной маячил второй, не менее внушительный представитель мужеского полу.
Он-то и выдал на свет божий сакраментальную фразу про козла.
— Да их двое, — проговорил Макс, кивая на застрявшего в дверях Ивана Германовича. — Ваще бомжара какой-то.
— Да ты с кем разговариваешь, гнида… — начал было Берг, но незамедлительно получил мощный удар в солнечное сплетение и, беззвучно хватая воздух разинутым ртом и выпучив глаза, как придавленная каблуком лягушка, свалился на пол.
Ударивший многострадального Берга подскочил к Свиридову и решительными, грубыми движениями обыскал его.
Наткнувшись на "ТТ", он не поверил своим глазам. Потом с силой вытянул Владимира по почке и, когда тот скривился от боли, не столько реально от нее страдая, сколько играя непереносимую муку, воскликнул, синхронно пиная неповинного Берга, корчившегося от совершенно реальной боли:
— Вот падла, со стволом пришел! Надо их наверх, и там устроить хорошую пресс-хату.
— Щас расколем, — махнул рукой Макс и, ткнув стволом в грудь Владимира, произнес:
— Пшел!
Впрочем, как говорится у одного юмориста:
"Ну что вам сказать — зря он это сделал…"
Неуловимым движением перехватив пистолет, зажатый в руке Макса, Владимир без особого труда, гибким, отточенным приемом заломил руку бандита за спину, легко развернув его при этом на сто восемьдесят градусов.
Хрустнула кость, и парень, дико взвыв, полетел в сторону своего напарника. Тот не успел увернуться, и здоровенная туша коллеги припечатала его к полу.
В этот знаменательный момент неожиданно гулко выстрелила тяжеленная дверь, ведущая в глубь особняка, в мозгу Свиридова мелькнула нелепейшая и никчемнейшая мысль о том, что, вероятно, вот так же пугал дверными выстрелами старушек-приживалок из 2-го дома соцобеспечения застенчивый заведующий Альхен из "Двенадцати стульев", — и в просторную прихожую, где и развернулась эта батальная сцена, ворвались вооруженные автоматами люди.