Впереди возвышалась белая громада "Валлийца", гондола скользнула к каменным ступеням и остановилась. Джейн расплатилась, выбралась из гондолы и направилась к трапу. На борту было тихо — большинство пассажиров осталось в городе. В обычных обстоятельствах, вынужденная раскрыть свое инкогнито, она покинула бы судно и немедленно вернулась домой, но нынешние обстоятельства не были обычными. Отец ведь уверен, что вор везет "Лоренц" в Афины и попытается там распилить, поэтому придется остаться до прихода в Афины.
Уныло прибрела она в каюту и, бросившись на постель, дала волю слезам, уже не закаленная в трудовых буднях работница газеты Стефена, а влюбленная в него женщина с разбитым сердцем.
Выплакавшись, села и вытерла глаза. Лицо опухло от слез, и Джейн пошла в ванную сполоснуть глаза холодной водой. Она причесывалась за туалетным столиком, как вдруг раздался стук в дверь, повергнувший ее в панику.
— Кто там?
— Стефен. Мне нужно тебя видеть.
Она открыла, и Стефен вошел, смертельно бледный под бронзовым загаром, на щеке так знакомо билась голубая жилка, верный признак напряжения.
— Тебе не следовало так резко убегать, — хрипло выговорил он.
— А по-твоему, нужно было остаться и продолжать выслушивать оскорбления Клер?
Стефен огляделся.
— Я думал, ты пакуешь чемоданы. Действительно не собираешься больше писать?
— Разумеется, нет.
— Тогда почему не уезжаешь?
— Потому, что нахожусь здесь по просьбе Джейни и имею право оставаться до конца круиза.
— Мой Бог, какое хладнокровие!
— А почему бы и нет? По крайней мере, получу удовольствие от путешествия.
— Ну да, и уж конечно, от охоты за богатым мужем.
— Стефен, не надо! Это нечестно.
— И ты говоришь мне о честности! — Он схватил ее за плечи. — Почему ты не сказала правды мне?
— Не могла. То была не моя тайна.
— Тайна? — он скрипнул зубами. — Что за тайны такие необыкновенные? Неужели Джейни Белтон хоть на секунду взволновало бы, если бы ты сказала мне свое настоящее имя? Неужели справедливо было заставлять меня верить в обман и восторгаться несуществующей женщиной?
— Но я же существую и все равно остаюсь собой! — с несдерживаемой страстью воскликнула Джейн. — Подумаешь, другое имя, сама-то я — та же.
— Нет, не та же. Ты — репортер, выполняющий работу и втершийся в доверие к своему хозяину!
Она вырвалась из его рук.
— Если ты считаешь, что я пробралась на судно только за сенсациями…
— А что я еще могу считать!
Джейн ничего не ответила, и он повернул ее лицом к себе.
— Больше ничего не хочешь сказать?
— Нет. Все равно не поверишь.
— Да, верно. — Голос звучал хрипло. — Значит, ты лгала мне с самой первой встречи. Если б действительно оказалась здесь только в поисках сенсаций, то открыла бы мне правду раньше. Черт возьми, большинство статей ведь уже напечатано, значит, ты не боялась, что я могу все это прекратить. И все-таки не сказала. А все потому, что знала, — я влюблен в тебя. Рассчитывала найти богатого мужа, и, поверь, еще неделя, и добилась бы своего!