До свадьбы оставалось два дня. Меня безумно раздражала вся суета, связанная с последними приготовлениями к празднику. Мне хотелось куда-то спрятаться, чтобы все празднование прошло без меня. Не радовала даже перспектива увидеть свои свадебные фотографии в журналах "Hello" и "Столичная сплетница".
Вадим на протяжении всего периода приготовления к свадьбе, находился во Франции, изредка звонил, и по своему обыкновению, спрашивал, как продвигается приготовление к вечеринке. На этот вопрос я поэтапно отчитывалась в том, что уже сделано и что еще предстоит сделать. На этом "влюбленная пара" прощалась, договариваясь созвониться через пару дней. Кажется, совещание в телефонном режиме в деловом мире называется call-conference.
За время, проведенное в дали от Вадима, и его бесконечных пакетиков с порошком, я постаралась отвыкнуть от пагубной привычки прибегать к помощи "белого снега", при всяком удобном и неудобном случае. Теперь я постоянно пребывала в трезвом и абсолютно сознательном состоянии, в результате чего, моя свадьба показалась мне совсем плохой идеей, только отступать было уже некуда.
Я заранее знала, что Вадим подарит мне на свадьбу темно-синий BMW кабриолет. Это было режиссировано и делалось, в основном, для удачных комментариев в прессе, а не для моего восторга. Надо было признать, что для моего восторга в этом сценарии места и времени не было вообще. Все шаги были направлены на повышение имиджа Вадима в отечественной среде, да в зарубежной тоже. На нашу свадьбу было отряжено трое европейских журналистов из ведущих светских изданий Парижа, Берлина и Лиссабона. Вадиму было необходимо растиражировать информацию о своей свадьбе абсолютно всем в Европе.
Не смотря на то, что мое состояние и настроение с каждым днем становились только хуже, я старалась отвлекаться на организационную деятельность и не думать, что меня ждет за чертой моего замужества.
За день до свадьбы мне позвонил Андрей. С момента моего возвращения из Франции, я не встречалась ни с кем из своих сотрудников, с которыми делила роскошный офис в абсолютном не общении на протяжении месяца.
— Привет! — его голос, в буквальном смысле, источал доброжелательность и оптимизм, — как жизнь? Мы наслышаны о скором счастливом событии. Как чувствует себя невеста в преддверии самого долгожданного дня в жизни женщины?
Я не могла понять, издевался он или просто старался быть любезным. Вся его речь сквозила желчью и, даже, обидой. Сказала бы я ему, как себя чувствует женщина накануне казни, только зачем давать повод для лишнего злорадства?