Его звали Филиппо. Он был флорентиец, благородных кровей. Наверное, раньше он был красавцем и сердцеедом, но сейчас превратился в жалкого старца, пребывающего в вечной тьме.
— Посиди со мной, сестра… — Филиппо лежал на досках, покрытых соломой; его невидящие глаза смотрели в одну точку. — Сегодня я расскажу тебе, почему Господь покарал меня тьмой. Ты — мой ангел-хранитель. Я хочу, чтоб ты знала об этом.
— Это, наверное, очень тяжело, не утруждай себя. — Клаудиа накрыла его грубым одеялом. — Что бы ни случилось, Господь милостив. Он простит тебя. Надо только молиться. — Клаудиа перекрестилась, села рядом и взяла его за руку.
— Послушай, сестра. Сейчас я — слепой старик, одинокий и всеми забытый. Все это — расплата за мой давний грех. — Он сжал руку Клаудии, и на глаза его навернулись слезы. — Сейчас в это трудно поверить, но ведь я дворянин, у меня был замок и земли. Как все непостоянно в этом мире! И за все приходится платить.
— Но за что? Неужели грех твой был так тяжек?
— Господь решил так. В молодости у меня была греховная любовь, не освященная церковью. Мы оба были молоды и хотели быть вместе. Но ее отец оказался суров и несговорчив. Тогда я похитил ее.
— Похитил? Но ведь это…
— Да, сестра, я знаю. Но мы любили друг друга. И потом… мы были молоды и легкомысленны. Нам казалось, что любовь преодолеет все преграды.
— Но ты же понимал, что для нее это равноценно гибели. Никто бы не взял ее потом в жены.
— Но она не возражала, она любила меня. Мы были вместе почти год, жили в моем доме тайно. Она ждала ребенка, но его рождение разрушило мое счастье. — Старик умолк. Казалось, он вновь переживал те давние события.
— Но почему? — Клаудиа участливо поправила одеяло.
— Она умерла при родах. Бедняжка страшно мучилась…
— Господи, помилуй, — перекрестилась Клаудиа.
— Я чувствовал себя виновным в ее смерти и знал, что Божья кара уготована нам обоим. Просто ее она настигла раньше. Поэтому я смиренно ждал своей очереди.
— Что же было дальше?
— Много лет потом я еще жил благополучно и уже стал забывать ту историю. Я надеялся, что вымолил прощение у Бога. Но однажды пришла беда. Герцог Борджиа пригласил меня в Рим к его святейшеству Александру VI на благословение. Он хотел заключить со мной союз против Медичи. Я решительно отказался и хотел тут же покинуть дом Чезаре, но он уговорил меня остаться, льстиво называя мой отказ достойным поступком. Это и сгубило меня. Как потом оказалось, он подмешал яда в вино. Я остался жив, но через два дня ослеп. Герцог Борджиа присоединил мои земли к папской области под тем предлогом, что в моем замке якобы происходили черные мессы и собирались еретики-отступники. Это была ложь, но Александр VI дал добро на захват, ибо был не прочь пополнить свою казну. Никто не мог противостоять Чезаре. Я был схвачен и вместе со своими гвардейцами продан в рабство какому-то турку, который тогда был посланником в Венеции. Его звали Ибрагим Дасарлык. Это был коварный и кровожадный мусульманин. Он тайно вывез нас в Константинополь. Так я и оказался в этом великом и несчастном городе.