Принцесса видела до самого горизонта равнину и молчаливую реку с темно-синими водами; черный замок Малвеи тянулся к небесам всеми своими башнями, и сурово взирали на него небеса. Мир, представший перед Кармезиной, был огромен и наполнен самыми разными вещами. И только Тиранта не было сейчас в этом мире.
Отраженный в слезах принцессы, мир задрожал и вдруг обрушился, пролился из глаз, на мгновение перестав существовать.
— Где он? — спросила Кармезина.
— Мы приближаемся к лагерю севастократора, принцесса, — ответила Эстефания. — Вот я и подумала: лучше бы вам заранее снять повязку, не то Бог знает что о вас могут подумать! Решат, что с вами приключилась какая-нибудь глазная болезнь, а это было бы постыдно.
— Я больна от любви, — сказала Кармезина. — Но вы правы, верный друг, об этом лучше не знать посторонним людям.
И она приказала своему перламутровому воинству трубить в рога и стучать в барабанчики.
* * *
Лагерь Тиранта оказался почти пуст: императора и его свиту встретили лишь пажи, которым севастократор приказал оставаться на месте, да еще несколько десятков раненых, не способных сесть на коней. Государь и Кармезина бок о бок поехали через лагерь, с интересом и волнением осматриваясь по сторонам. Они видели костры и палатки, загон для лошадей и то место, где содержались раненые.
Сопровождавший их паж объяснил:
— Севастократор со всей конницей отбыл нынче в ночь.
— Отведите меня в его палатку, — приказала Кармезина, и это было исполнено.
Опираясь на руку Эстефании, Кармезина ступила в шатер, сшитый из светлого и яркого шелка, и, сама того не зная, повторила слова пажа Сверчка:
— Как здесь ясно и светло! Кто это придумал шить шатры из подобной ткани? Входишь сюда и как будто попадаешь в другой мир. Если снаружи пасмурно и идет дождь, здесь все весело и пестро; а если снаружи светит солнце, то здесь словно внутри витража!
И она уселась посреди шатра прямо на постель Тиранта.
Одеяло оказалось еще теплым, а подушка хранила в себе все вздохи и шепоты, так что Кармезина, прижавшись к ней ухом, отчетливо расслышала собственное имя. И от этого кровь быстрее побежала по ее жилам, а щеки вспыхнули.
Она поскорее села прямо и стала рассматривать вещи Тиранта, бывшие в шатре. Большой сундук стоял открытым; там лежали рубахи, сюрко и прочие предметы одежды, перечислять которые было бы излишним.
— Счастливые, — сказала Кармезина, обращаясь к ним, — вы прикасаетесь к его телу, когда захотите, и можете обнимать его и прижиматься к нему; вы разделяете с ним опасности и досуг, вы впитываете в себя каждый его вдох. И даже когда вы просто лежите в сундуке, вы все равно принадлежите ему и никому другому. Как я завидую вам!