Тирант приподнялся и несколько раз покачал плечами взад-вперед, как бы примериваясь — хорошо ли будет это выглядеть, если сейчас он начнет поворачиваться к говорящим спиной — раз, другой, третий… и так еще пятьдесят семь, пока все тридцать вопиющих глупостей не будут им отмечены и отметены. Ибо ровно тридцать глупостей насчитал сейчас Диафеб, на чей чуткий слух Тирант привык полагаться.
И вдруг Тирант заметил, что гул голосов поутих и все глаза дружно обратились к нему. Севастократор чуть покраснел, но не позволил всеобщему вниманию смутить себя и громко, отчетливо произнес:
— Выслушав все, что каждый из вас желал мне сказать, с вашего разрешения и с Божьего благословения возьму слово. — И он поднял свой жезл, который вручил ему император. — Вот знак моей власти, а я получил его от нашего общего владыки. — Он направил жезл в сторону выхода, как бы угрожая Великому Турку, который сидел на горе и ждал ответа. — Мы превосходно сражались и одержали победу — и вот теперь-то враги заговорили с нами любезным языком, а ведь до того они объяснялись с нами только наречием железа и огня, и вместо слов употребляли они грабеж да казни. Я считаю, что никакого перемирия с ними заключать не следует, а напротив — надлежит нам бить их, бить без передышки до тех пор, пока они навсегда не покинут Грецию!
— Разве не следует нам перевести дух? — возразил Тиранту один из сеньоров.
Севастократор мгновенно повернулся к нему
— А вы можете сообщить мне, чем будут заняты наши враги, покуда мы переводим дух? Я моложе вас, но знаю, что они сделают: за полгода они наводнят наши земли своими людьми.
— Откуда они возьмут подкрепление? — снова спросил этот сеньор.
— Генуэзцы! — вместо Тиранта ответил Диафеб. — Вот кто охотно перевезет сюда турок на своих кораблях!
Тирант кивнул:
— А когда турки снова соберутся с силами, нам уже никаких сил не хватит, чтобы разделаться с ними. Нет, следует добить их прямо сейчас, и, видит Бог, я дам неприятелю столько сражений, сколько смогу!
— Нет! — закричал герцог Македонский, вскакивая и устремляя на Тиранта пылающий взгляд. — Нет, ты этого не сделаешь, мальчишка!
— Почему? — спросил Тирант невозмутимо.
— Я намерен противиться тебе! — объявил герцог Македонский. — И всем другим сеньорам я советую поступить так же.
— Соблаговолите не нарушать воли императора, — ледяным тоном произнес Тирант. — Иначе я буду вынужден заключить вас в колодки, любезный сеньор, а из почтения к вашему происхождению и возрасту мне бы очень этого не хотелось.
— Но из-за войны я потерял мои земли, — проговорил герцог Македонский. Он почувствовал, что от гнева у него немеют губы. И еще он чувствовал, что Тирант одерживает верх.