— Ты что обычно слушаешь?
— Да, много чего! Люблю Челентано, испанскую гитару, звуки природы, греческую музыку, под настроение "Нирвану"…
— У меня ничего такого нет. Радио?
— Давай!
Джип вырвался на ровную дорогу, ведущую прямо к ее дому. Вадим молча поглядывал на нее, она тоже, глядя прямо перед собой. Не выдержав, потянулся и тронул ее ладонь:
— Точно, партизан! Я и забыл, какие у тебя ручки нежные!
Вика не стала отстраняться, позволив тихонько гладить ее. Почему она должна лишать себя чего-то приятного? Ну, хоть чуть-чуть порадоваться, почему бы и нет? Вадим поднес ее руку к губам, повернул ладонью к лицу и поцеловал. По коже поползли мурашки удовольствия. Она продолжала молчать. Спутник недовольно нахмурился.
— Чего молчишь? Поговори со мной!
— О чем?
— Ты тут живешь? Я уж забыл.
— Да, вон в том подъезде.
Колесникова беспокойно крутилась на кресле. Они припарковались во дворе, под ее окнами, где устроена платная стоянка. Так не хочется, чтобы ее кто-нибудь видел! Сплетен потом не оберешься! Джип Вадима сам по себе уже вызывает тонну внимания и массу любопытных глаз. "Если бы мы прилетели на вертолете, эффект бы был тот же", — поняла она, видя, как к ним начинает стекаться благодарная публика.
— Ты чего дергаешься?
— Да, так, болтать будут!
— Расслабься! Сейчас окна закрою! — он нажал на кнопку и тонированные стекла поползли вверх. В салоне стало темно. Скользнув плотоядным взглядом, он наклонился к спутнице и горячо прижался губами к приоткрытому рту. Она чуть слышно застонала. Вадим прижал ее к себе теснее. В это мгновенье кто-то отчетливо постучал по стеклу. Ворон выругался и нажал на кнопку. Стекло сползло вниз. С его стороны стоял охранник, обслуживающий машины и живший в соседнем подъезде.
— Тебе чего?
Мужчина, пахабно осклабившись, изрек:
— Тут стоянка платная.
Беспокойные глаза непрошенного гостя жадно шарили по салону. Заметив Вику, охранник расплылся еще больше. Ворон попробовал договориться.
— Мы тут ненадолго.
— Ну и что? Заплати и стой, сколько влезет!
— Да пошел ты! — агрессивно взревел Вадим. Словно, зверь.
Колесникова сжала своего патрона за руку, давая понять, что волноваться не стоит.
— Это мой сосед!
— И что? Чего он наглеет? Щас как вмажу!
— Не надо. Пожалуйста.
— Ладно! — Вадим зло дернул руль. Машина отъехала от дома на пятьдесят метров и остановилась. — Ходят тут, уроды всякие!
— Успокойся, пожалуйста. — Вика ласково погладила его. — Ну, пожалуйста!
Вадим тут же откликнулся, со страстью впившись в ее губы.
— Сладкая! — прошептал он и начал водить языком внутри нее. — Как малина!