— Я вижу, ты на все готова, чтобы его "поймать", — развалившись в кресле, неприятно ухмыльнулся Мухин.
Вика от обиды посерела, но, смирившись, терпеливо продолжила:
— В настоящий момент у нас две бухгалтерии. Одну ведет она в своей программе, а другую параллельно веду я. Вы считаете это нормальным? Я не могу с ней ни договориться по — хорошему, ни подчинить себе.
— Она проработала здесь лет семь. Знает все от корки до корки. Ты — человек новый, я — человек новый. Всех подрядчиков и клиентов Кораблева знает. Все нюансы. Нам такой человек нужен.
Вика затихла. Может, она и правда ошибается? Но бардак, который вокруг нее говорит об обратном. Как же так? Себе то она верит!
— Я не могу так, — в ее глазах блеснула растерянность, — я люблю, когда все понятно, аккуратно и красиво. Ей это не нужно. Мы с ней в этом плане не стыкуемся. — Вика говорила искренне. Она действительно не понимала, почему не видит поддержки ни от кого, несмотря на благие намерения.
— Не строй тут из себя невинность, — уже спокойнее процедил директор. Агрессия из его фраз исчезла. — Знаю я вас!
— Вы не правы. Я ничего плохого не делала. И не пыталась. Зря меня в чем-то подозреваете.
— Поживем- увидим, — мрачно подытожил тяжелый разговор Михаил Федотович. Он демонстративно встал и начал собирать вещи.
Вика вышла на улицу. Вздохнула, вытирая слезы. "Был один гемморой, стало несколько!" Вместо одного врага в лице главного бухгалтера, она до кучи получила еще и директора. Недовольство начальника понятно. Своим независимым поведением она его взбесила. Кроме того, у него и в самом деле есть основания опасаться ее. Мало ли, новый человек, неизвестно, что за фрукт, "ночная кукушка дневную перекукует", и т. д. Зачем во все это полезла? Поехала на этот чертов дебаркадер, в Москву? Знала же, что все так и будет!
С другой стороны, — прогнуться целиком под Мухина? Не хочется. Нет, невозможно! Давление, как способ контролировать удобную девочку под рукой, которая по свистку будет помогать выпутываться из сложных ситуаций. Не разгибаясь, рисовать схемы, делать всю черновую работу, рожать идеи. А он бы от себя преподносил все Вадиму. И получал бы за это, естественно, премии и авторитет. Ее бы потом "не обидели". Бросили бы снисходительно в праздник пару тысяч, как собаке кость. "Только он просчитался, думая, что меня это устроит!" Зная себя, она понимала, что так, как ему хочется, работать не сможет. Она будет не она. И ругаться не хочется. Хочется просто работать. С интересом. Зарабатывать. Раздать долги за квартиру, наконец. Что делать в такой ситуации? Просто не представляет! Опыта решения подобных проблем у нее нет. Как и нет абсолютно никакого опыта плести интриги, в чем обвинил начальник. Или добиваться своей цели дипломатией. От природы Вика была прямолинейна и если уж видела, что что-то плохо, то говорила об этом как есть.