— А какая у Вас сейчас зарплата? — поинтересовался Мухин.
— Двадцать.
— Давайте на испытательный срок оставим такую же, а дальше посмотрим?
— Ага! — перебил его хозяин, — зачем ей бросать одну работу, чтобы уйти на те же деньги на другую? Прибавь пару тысяч. А там посмотрим. Вас это устроит?
— Да, вполне!
Молодой человек, манеры которого отличались непринужденностью, продолжил:
— Я планирую, что мы все в ближайшее время переедем в другое здание. Будешь сидеть со Светой. Кроме того, с завода приглашу к вам еще и Нину Константиновну. Она — человек опытный. Пока не знаю, как вы там технически распределитесь; ты и Света под Ниной Константиновной или ты под Светой (Вика тут же напряглась) и Ниной Константиновной. Видно будет. Пока будете здесь. По всем вопросам обращайтесь к Мухину — он Ваш рулевой. Две недели отрабатывать нужно?
— Да, конечно.
— Отрабатывайте. Какие- то еще вопросы есть?
— Нет.
— Мухин, а у тебя?
— Тоже нет.
— Ну, все тогда! Ждем на новой работе. — Он улыбнулся. Улыбка была приятной, теплой. Глаза озорные.
Она попрощалась и, воодушевленная, очутилась на улице. Хотелось работать и зарабатывать. Голова у неё светлая. Только бы с этими директорами повезло!
— Здравствуйте, — дверь в кабинет Пирожкова приоткрыта. — Можно?
— Конечно, присаживайтесь. Вы что-то хотели?
— Мне с Вами нужно переговорить.
Вика, долго готовившаяся к этому, почувствовала легкую дрожь и неуверенность в голосе. Все «домашние заготовки» мигом вылетели из головы при виде расслабленной самодовольной физиономии мужчины, сидевшего напротив. Как ему скажешь? Язык странно онемел; при мысли, что сейчас может быть все, что угодно, стало страшно.
«Быстро успокоилась!», — строго приказала она себе, потом без обиняков выпалила:
— Мне предложили другую работу!
Растерянное выражение лица с приоткрытым округленным ртом сменило широкую улыбку директора и несколько мгновений, словно экранная заставка, стояло перед ее глазами. Неосознанно у него вырвалось:
— Зингерман?
«А Галя была права! Он и правда думал, что я мечтаю переметнуться к аудитору».
— Нет.
— А кто?
Главный бухгалтер опустила глаза, рассматривая царапины на малиновом столе и давая ему время прийти в себя, — разговор обещал быть долгим. Что-то похожее на желание отомстить поднималось в душе — чувство справедливости просило расставить все на свои места. А главное- поставить на место его, уверенного в том, что вокруг него всегда все будут прыгать на задних лапках, стереть эту его ухмылку. Она взяла ручку и стала рисовать крестики на бумаге. Через минуту, видимо, Пирожков вышел из состояния шока: