Я
вновь покривился,
словно взглянул
на воняющего
зомби. Сколько
можно проводить
исторические
параллели,
когда дерьмо
нынешней
действительности
требует сплошных
перпендикуляров!
Как мне кажется,
если бы наши
предки только
и занимались
тем, что вздыхали
о славном прошлом,
у них бы не было
никакого будущего.
Но на мое удивление,
Шуруп улыбнулся
и поддержал
разговор:
-Сейчас
хотя бы носы
с ушами не рубят,
как при том
упыре.
Слово
за слово завязался
спор. Буквально
через минуту
он пришел ко
всякому логическому
концу, который
бывает, если
начинаешь вдруг
спорить с нацистом:
Шуруп доказывал,
что Гитлер бог,
а Фен почему-то
в это не верил.
Вот
так всегда -
никому не нужная
историческая
канитель не
дает, как следует
поесть. Что
называется,
смотри в будущее,
закатав рукава.
Слушая спор
двух подкованных
в этом вопросе
человек и хоть
не разделяя
позицию нового
знакомого, но
его поддерживая,
я желал чтобы
он утер нос
интеллигенту,
прилепившегося
ко мне не хуже
репейника..
Понимаете,
пинать интеллигента
несложно, гораздо
сложнее победить
его на собственном
поле.
Когда
консервы, одолженные
на капище, были
съедены, а спор
накалился, я
подал руку с
бутылкой неплохого
вина. Вообще
я не понимаю,
когда вино
плохое, а когда
хорошее. Не то,
чтобы я сильно
люблю вино, но
оно очень хорошо
для крови,
дезинфицирует,
мало пьянит,
дает видимость
тепла. Какого
же было мое
удивление,
когда разгоряченный
Фен хватил
порядочной
глоток и закашлялся.
Глаза расширились
еще больше
после того, как
парень отказался
от выпивки.
Чтобы
молодой, да не
пил? В России?
Русский?
-Тебе
что, - вкрадчиво
спросил я, - вера
не позволяет?
Может
он мусульманин
какой, кому
продукты брожения
нельзя вкушать.
-Нет,
- ответил он, -
убеждения.
С
этих слов он
открыто, как
могут только
русские после
пяти минут
знакомства,
стал рассказывать
нехитрую историю
своей жизни.
Ему было девятнадцать
лет. В возрасте,
когда обычный
подросток
прожигает жизнь
в дендевских
кутежах, Шуруп
уже убил нескольких
человек. Он
сказал об этом
открыто, не
таясь, понимая,
что таким бродягам
как мы не привыкать
к таким историям.
Все же он был
еще хвастливым
мальчишкой,
что его и погубит.
Родился и вырос
на окраине
Новозомбиловска,
в Первомайском
районе, где
правили распальцовка
и четкие идеи
с зоны. Не пьешь
пиво и не щелкаешь
семки - ты никто.
Мама - безымянный
продавец, отец
- бывший военный,
получивший
в девяностые,
по увольнению
из армии, медальки
и пинок под
задницу. Особого
достатка, кроме
семейной любви,
не наблюдалось,
но благодаря
слаженности
семьи не бедствовали.
В школе Шуруп
был ничем не
примечательным
юнцом за номером
двадцать (как
позже я узнал,
настоящей
фамилией его
была Шурупов)
до позднего
девятого класса.