После дождей посевы поросли сорными травами. Наш отряд выходит на поле. Раннее утро. Еще не жарко. Тщательно выбираем сорняк, отбрасывая его подальше от посевов.
Солнце начинает припекать. Нина Васильевна говорит:
— Кончайте, ребята, становится жарко. Идемте к речке, обсудим наш поход в совхоз.
И мы гурьбой мчимся на берег, где так хорошо пахнет дикими травами. Садимся вокруг учительницы. Рядом со мной — мой закадычный друг Иван Щербань. Он смелый, веселый хлопец, хороший физкультурник. Иван рано лишился отца и ведет дома все хозяйство. Тут и Володя Латковский. Я люблю бывать у него дома: его сестра — учительница, и у них много книг. Вот и горбунок Ивась, хилый мальчуган. Он живет на окраине деревни, часто болеет, но занятий в школе не пропускает и изо всех сил старается наравне с нами работать в колхозе…
…Недели через две после работы на колхозном поле мы отправились за пятнадцать километров в совхоз на прополку сахарной свеклы. Было чудесное, теплое утро. С песнями незаметно прошли пятнадцать километров по полям и перелескам.
Стараясь не задеть ни одного свекловичного стебля, полол я свою полоску. Мне казалось, что я делаю большое, общественно важное дело. Всем отрядом мы пропололи не один гектар свекольного поля.
Ежегодно по нескольку раз мы приходили в совхоз. Нас встречали очень приветливо:
— Пионеры пришли!.. Угощенье готово — поешьте, передохните, а там и за работу!
Работали с увлечением, соревнуясь, чье звено перевыполнит норму. День проходил незаметно; идешь бывало с работы усталый, но довольный.
На бескрайных полях, засеянных сахарной свеклой, рожью четырехгранкой, коноплей, на приволье, под солнцем, накапливали мы силы, приучаясь к коллективному труду.
Каждое лето во время сенокоса наш отряд жил недели по две в заливных лугах. Мы помогали колхозникам: ворошили душистую траву, а когда она высыхала, подавали к стогам, на возы; разводили костры, чистили картошку, таскали воду.
В полдень, в самый зной, мы вместе с колхозниками ходили на речку Ивотку купаться и отдыхать.
Иногда в низине возле речки набредешь на большую лужу — местами вода долго стоит после разлива. В ней водятся щука и карась. Огородишь лужу со всех сторон, взбаламутишь воду — рыба выходит наверх, и хватаешь ее руками.
Мы брали с собой газеты, брошюры, и вечером к нашему костру подсаживались колхозники. Начнешь читать вслух. Вокруг так тихо, что думаешь: уж не уснули ли все? Посмотришь — нет, слушают внимательно. И старики и молодежь.
Сначала, когда приходила моя очередь читать, я робел, но потом привык и даже бывал горд, что меня слушают взрослые. Я уже понимал, что делаю полезное дело. Бывало, кончишь читать газету — и тебя просят: «Еще, сынок, почитай!» И вопросы задают. На вопросы, конечно, отвечал не я, а комсомольцы или учительница. Завязывалась оживленная беседа. В чтении и разговорах незаметно подходила ночь.