— Значит, надо сделать так, чтоб он сам не выдержал и ушёл отсюда.
— Это как? — не понял Илья.
— Да просто устроим травлю. Если постараться, можно убедить других ребят, что Ирбал — шпион лорда Ингена. Очень даже убедительно.
— Это мерзко! — отрезал Санджиф.
У него потемнели глаза, и взгляд стал таким же, каким сын лорда смотрел на людей самопровозглашённого «императора», явившихся к стенам уинхалльской школы требовать, чтоб госпожа директор допустила их внутрь. Мирним смутилась.
— Но это же необходимо!
— Никакая необходимость не может оправдать недостойный поступок.
— Да, ёлки, что тебе дороже — друг или свои принципы?!
— Я думаю, мой друг не станет требовать от меня совершать мерзости. Потому он мне и друг, — изрёк отпрыск знатного Дома, и Илье снова показалось, будто за спиной его одноклассника на миг призрачно замаячили стяги с родовыми символами Даро и стройные ряды его благороднорождённых предков.
— Ладно, а если я сама сделаю всё? — Мирним топнула ногой.
— Я очень прошу тебя этим не заниматься, — и сказано это было таким тоном, что девушка лишь недовольно умолкла и рассерженно покосилась на Илью.
Тот хранил гордый нейтралитет. Ему нравилась великолепная позиция Санджифа, а доводы подруги казались во многом убедительными, потому что гармонично сочетались с неприязнью, которую юноша испытывал к Ирбалу. Друзья Ферранайра и он сам сейчас уже прочно ассоциировались у него не с теми обидами, которые эти чванливые детки богатых родителей наносили ему в первый год учёбы, а с той нелепой, дурацкой ситуацией, в которую они поставили его позже. Кому нравится чувствовать себя идиотом?
Однако уже через день, присмотревшись к одноклассникам и их отношению к Ирбалу, Илья убедился, что восстанавливать кого-либо против Ферранайрова дружка нет необходимости. На него недовольно косились, его сторонились, а кое-кто, например всё тот же Сергей, не скупились на «напутствования». Многие из этих замечаний звучали довольно-таки зло, Ирбал краснел, бледнел и делал вид, что не слышит.
А буквально через пару дней обнаружилось, что и он сам далеко не всем по вкусу.
Уроков теперь почти не было, лишь непременная энергоразвивающая гимнастика, медитации и кое-что из общеобразовательных предметов, причём не по расписанию, а когда придётся. Уже не раз и не два прямо посреди урока приходилось выскакивать из класса, потому что следящие системы подавали сигнал тревоги, и старшеклассники разбегались по местам, а потом обнаруживалось, что если атака и имела место, то такая хиленькая, что её гасили даже внешние защитные оболочки.