— Эй-эй, не надо так нервничать! — я отстраняюсь от этого пышущего злобой существа, встаю и отхожу на пару шагов, прихватив на всякий случай хрустальный графинчик с каким-то напитком. — Я ведь могу не посмотреть, что ты дух бессмертный. Раскрою тебе черепушку вот этой стекляшкой и спишу на состояние аффекта. Ты зачем это хотел достать моего, гым, этого… ну, того, кто внутри? Сам хотел его сожрать? Так это для этого я был тебе нужен? А?
Шалинский тоже поднялся и некоторое время стоял, облокотившись о спинку кресла. Его взгляд по-прежнему сверлил меня. Однако краснота с губернаторского лица постепенно спала, вены сдулись, да и сам он как-то устало обмяк. Затем он снова сел, налил себе янтарной жидкости и залпом осушил бокал. Похоже, и бессмертным не чуждо ничто человеческое. Ему бы еще нервно закурить, для полного соответствия образу.
— Да, — он заговорил тихим голосом, потерявшим былую властность. — Да. Хотел. Но не получилось. Против восьмого у меня шансов нет. Ни у кого шансов нет. Восьмой всегда сильнее. Единственный способ сохранить свою сущность — попытаться поглотить одного из прежних семерых. Здесь хотя бы шансы одинаковые.
— И что было бы, если бы ты пожрал меня… В смысле, того, кто во мне?
— Я остался бы самим собой. Тебя… Его не стало бы. Восьмой стал бы одним из семи.
Бр-р-р, совсем меня запутал этот бессмертный своим бредом. Неужели это все происходит в реале? Бред… Бред… Бред! Все, пора заканчивать! Меня там Катерина ждет, в конце концов.
— Послушай, Савелич. Ничего, что я к тебе так по-простому? В общем, я ничем не могу тебе помочь. Я даже не представляю, чем бы я смог тебе помочь. Ну, обратись в милицию в конце концов, — и мысленно добавляю: "или в психушку". Но судя по его окаменевшей фигуре, никакой реакции не последовало бы, даже если я сказал бы про психушку вслух.
Стараясь не вывести его из оцепенения, тихонечко направляюсь к дверям.
В холле все так же людно, но народ уже предпочитает не стоять, сбившись в группы, а теми же группами расположиться на удобных диванах и креслах. От одной из групп отделяется и идет в моем направлении Катерина. Отмечаю, что сидела она на одном диване с каким-то бородатым типом.
— Тебе не стыдно, а? — негодующе шипит она, щипая меня за бок. — Бросил бедную женщину одну и испарился невесть куда!
— Во-первых, не одну, ты же была с подругой. А во-вторых, я тебя предупредил, — оправдываюсь, пытаясь изобразить на своем лице выражение ангельской невинности.
— Ага, предупредил. Ты же не сказал, что уходишь на целый час. Хорошо, что я встретила Лорика, а то торчала бы тут одна, как дура.