Чучельник же, напротив, подбивал мальчишек продолжать выкидывать номера.
Тогда Клод сказал:
– Думаю, им стоит быть чуть спокойнее.
– Чушь! – ответил Пьеро. – Пусть играют в свои безобидные игры.
– Но они должны дать другим возможность спокойно поесть.
– Ребята заслужили праздник!
– А я заслужил покой!
Близнецы утихли, в то время как спор между двумя взрослыми разгорался. Пьеро так разозлился, что схватил разделочный нож и воткнул его в руку Клода. Мальчишки пришли в ужас. Да и вообще все были в ужасе. Клод притворился, что паникует, когда Пьеро оторвал его палец и бросил Филиппу. После нескольких мгновений жуткого ожидания спорщики рассмеялись. Пьеро воткнул нож туда, где находился искусственный льняной палец.
Вечер закончился необыкновенным подарком аббата. Он завязал молодоженам глаза и позвал музыканта. Тот играл на инструменте, которого Клод никогда раньше не слышал. Скоро жених не выдержал и снял повязку.
– Что это?
Музыкант ответил:
– Тенор-гобой.
– Но он известен и под другим именем, – сказал аббат.
– Под каким же?
– Как же! Vox humana, конечно!
Клод посмотрел на всех сидящих за столом. Затем встал и произнес тост:
– За звук vox humana! За звук человеческого голоса!
Муж с женой делили друг с другом расческу, поступки, запах, еду, шутки, страхи, надежды, желания (особенно желания), мыло, пижаму, гнев, рожок для обуви, нежность, суповую ложку, язык. Аббат первым заметил, что Маргарита переняла мелодичный говор, свойственный жителям Турне, а Клод начал пересыпать речь парижскими жаргонными словечками. У извозчика имелись свои наблюдения по поводу «слияния» парочки: «Эти двое даже пукают одинаково!» Друзья согласились с последним замечанием, а Пьеро, известный аналитическим подходом ко всему, что связано с пищеварением, заявил: «Такое желудочное сходство происходит благодаря неугасаемой любви Маргариты к бобам».
Различия между супругами сопровождались минимальным количеством жалоб. Маргарита смеялась над привычкой Клода перед сном нюхать носки. Клод же, в свою очередь, потешался над ее ежедневными осмотрами собственного лица при помощи маленького зеркальца и над привычкой расчесывать волосы под мышками. Остальные различия даже поддерживали мир и спокойствие в доме. Маргарите нравилось, что Клод согревает все прохладные местечки в кровати, ожидая ее прихода, а также то, как он обвивается вокруг ее тела подобно кавычкам вокруг предложения.
В кровати эти двое дарили друг другу наиболее сильные наслаждения. За несколько месяцев после свадьбы свиток эротических возгласов существенно пополнился. Подобно пению птиц, звуки менялись при переходе от одного сезона к другому. В самые жаркие месяцы, когда солнце накаляло крышу, тела супругов сливались с такой томной и пикантной страстью, что становится понятно, почему французы пользуются только одним словом – sentir – для обозначения осязания и обоняния. После летних оргий Клод часто проводил пальцами по спине Маргариты, затем по веснушкам на животе и углублялся в более чувствительные впадины. Маргарита отвечала языком, что всегда напоминало Клоду об откушенной в первую ночь пуговице.