», которую еще надлежало укрепить на фасаде его заведения.
Роуана поплелась обратно в кухню и тяжело опустилась на табуретку. Случилось то, что должно было случиться, и она знала, что так будет, но сейчас в голове у нее не укладывалось, как можно дойти до подобной низости. Конечно, любой имеет право открыть кафе, как дядя Томас, но Пирс и его родственнички делали это просто из зависти, только чтобы досадить ей — получившей наследство дочери их неродной тетки. Раньше Роуана считала, что дядя Томас не очень справедливо обошелся с ними, а сейчас, сидя на кухне, она сама плакала, как ребенок, от обиды и бессилия.
Роуана встала и окинула взглядом оцинкованный кошмар. Неудивительно, что напротив открывается приличная закусочная! Теперь можно совсем закрывать «Мальчик-с-пальчик», потому что больше ни один клиент здесь не появится! Ей вдруг захотелось собственными руками поджечь свое злополучное кафе.
Но отчаяние прошло так же внезапно, как и наступило. Не пристало Роуане сдаваться без боя. Одна из избранных молодых леди, ее подруга по сражениям в кафетерии, однажды даже отметила ее бойцовские качества. «Уж если среди кексов есть один засохший, то ты обязательно его добьешься», — сказала она. Роуана вспомнила, как они все томились в очередях, как она радовалась, узнав о наследстве, как представляла себе небольшой уютный зал, где играет легкая музыка, подают тонкие огуречные сандвичи, на чайных чашках красиво выгравировано «Мальчик-с-пальчик»… Вдруг Роуана почувствовала, до чего ненавистно стало ей это название… Она решила, что нужно избавиться от него, оставить лишь имя прежнего владельца, чтобы все эти несчастные Тумбы читали через дорогу надпись «Томас Тумб» и бесились.
На заднем дворе Роуана нашла лестницу и перетащила ее под вывеску. Взобравшись на верхнюю ступеньку, она принялась изо всех сил дергать свою вывеску. Через секунду, однако, на земле оказались и вывеска, и Роуана. «Мальчик-с-пальчик» разлетелась на отдельные буквы, а «Томас Тумб» оторвалась целиком.
В таком положении и нашел ее Джонатан. Роуана все еще страшно злилась, но теперь уже на себя, потому что позволила опекуну увидеть свою беспомощность. Но делать было нечего, самостоятельно подняться она не могла — растяжение связок или что-то в этом роде. В любом случае правая нога у нее не двигалась. Что ж, это была расплата за глупый приступ бешенства.
— Вы в порядке? — Джонатан склонился над ней.
— Д-да…
— Тогда какого дьявола вы тут разлеглись? А! Понятно! — Он увидел поверженного «Томаса Тумба», и его лицо исказилось от гнева. — Захотели сменить вывеску.