На протяжении дальнейшего получаса лицо Сэма Кэйхолла виднелось за стеклами полицейского автомобиля, который перевозил арестованного из тюрьмы в здание сначала одного суда, затем – другого. Запястья мужчины сковывали наручники, взгляд устремлен в землю. Сэм не замечал репортеров, не слышал их вопросов и хранил молчание. Выходя из дверей суда, он тут же нырял в машину.
Ход двух первых процессов полностью транслировался по телевидению. Со временем Адам раздобыл все материалы, тщательно отредактировал их и переписал на видеопленку. Он вдоволь насмотрелся на самодовольное лицо Кловиса Брэйзелтона, использовавшего любую возможность покрасоваться перед прессой. Адвокат вызывал в нем чувство омерзения. Кадры запечатлели толпы горожан перед зданиями судов, кордоны вооруженных полицейских, белые капюшоны куклуксклановцев. В краткие мгновения мелькала фигура Кэйхолла: пригнув голову, тот скрывался за широкой спиной охранника. По завершении второго процесса из дверей суда выехал в инвалидной коляске Марвин Крамер. Со слезами в глазах он обвинял лицемерную систему правосудия штата. Оператор успел поймать в объектив печальный инцидент: заметив метрах в десяти от себя двух мужчин в балахонах Клана, Марвин начал осыпать их проклятиями. Один из расистов прокричал в ответ какую-то угрозу, но слова его утонули в гомоне толпы. Адам многократно пытался вычленить фразу, впрочем, без малейшего успеха. Она так и осталась висеть в воздухе. Пару лет назад, еще студентом юридической школы в Мичигане, Адам познакомился с журналистом, который держал тогда перед Марвином микрофон. Если репортеру не изменяла память, клансмен пообещал, что Крамер, потеряв ноги, в скором будущем лишится и рук. Похоже, репортер не ошибался, поскольку Марвин на экране утратил над собой всякий контроль. Направив коляску в сторону белого балахона, он разразился площадной бранью. Супруга и стоявшие рядом родственники пытались удержать адвоката, однако тот продолжал бешено вращать резиновые обода. Коляска соскочила с тротуара на газон и перевернулась; Марвин вывалился на траву. В воздухе мелькнули культи ног. Друзья бросились к нему на помощь, минуту-другую упавшего не было видно. На экране возник содрогавшийся от хохота расист. В уши ударил высокий, пронзительный вопль инвалида – так стонет раненое животное. От полного отчаяния и боли звука хотелось бежать. Через несколько секунд горький эпизод милостиво сменился другим.
При первом просмотре этих кадров Адам не мог удержать слез. Хотя они давно уже высохли, ком в горле мешал ему дышать и сейчас.