улицу, а там никого нет.
Еще домашний арест — когда точно знаешь, как выглядят твои коленки. И, когда
с силой упираешься в них лбом, поодиночке — то о правое колено, то о левое,
можно какое-то время ни о чем не думать.
А если думать… То во время домашнего ареста много думается об общемировом.
Как они там, в космосе? Как они там, под водой? Как мы здесь, на земле?
Море было в метре от меня, но нас разделяла высокая непроходимая стена. Она
глушила все звуки, и время становилось ватным, податливым. Из него можно было
лепить, как из пластилина. Я лепила имя «Игнат», а потом сворачивала пластилин в
один разноцветный ком. Все смешивалось, мне становилось страшно.
_— Иногда_почему-то_становится_так_страшно,_просто_так…_Ни_из-за_чего…
А_потом_проходит._Мне_кажется,_это_потому,
что_мы_висим_во_вселенной_таким_шариком,_и_он_сам_по_себе,_и_никого_у_него_нет..
_Тебе_бывает_страшно,_Игнат?_
_— Я_боюсь_что-то_забыть._Мне_кажется,_если_я_забуду,_то_растворюсь_сам.
Исчезну,_как_будто_бы_меня_и_не_было._
_— Но_ты_ведь_не_исчезнешь?_Скажи!_Ты_ведь_не_исчезнешь?…_
В субботу вечером мама и папа вернулись домой. И все воскресенье они не
отходили от меня ни на шаг.
Мама смотрела на меня сочувственно.
Папа тоже мучился.
После первого дня я сказала:
— Одного дня достаточно.
Папа сказал отчетливо:
— Нет.
И я поняла, что это окончательное нет, это нет на всю неделю. Тут он не
отступится. Это дело родительского принципа.
Без мобильника мне было даже неплохо. Потому что я не сразу узнавала о
школьных новостях (Сашка звонила бы на переменках), а они сваливались на меня
ворохом, россыпью конфетти, когда Сашка приходила. И они казались такими
важными, все эти новости. Кого вызывали, кто поскользнулся на пороге, кто
опоздал.
— Как, как она сказала? — с азартом переспрашивала я.
— Кто не выучил стихотворение, тот остается на следующий день! –
передразнивала Сашка учительницу по литературе.
Мы хохотали.
Я думала о вечном.
Как это у других людей все складывается? Вон взять Сашку и Юрку. Маму и
папу. Миллионы людей в этом мире… Но почему же я такая невезучая? Почему все
сложилось один к одному — что у Игната нет телефона, что я забыла, какой день,
что я сейчас даже не могу приходить каждый день к трем к памятнику Гоголя, на
что-то надеясь?
Нет, Игнат не видел новостей со мной. Так бы он нашел меня быстро — там
называли и мою фамилию, и школу, в которой я учусь. В школе даже в честь меня
провели несколько классных часов, на которые приходили спасатели и рассказывали,
как надо жить.
В понедельник вечером в честь меня же к нам домой пришла моя классная