Ругаясь сквозь зубы, он присел, потирая ступню, и увидел Якова Афанасьевича, наблюдавшего за ним. Агроном сидел на краю телеги, которую за это время превратил в машину на мотоциклетных колесах, с высокими железными бортами, одновременно и похожую, и непохожую на дизельные тачанки варханов. Самое удивительное – у нее был двигатель! И топливный бак, и рулевая система, пусть и совсем примитивная, и принудительный стартер, или как называется эта штука, когда надо вращать пусковую рукоять, которую вставляешь куда-то на передке машины... Каким образом все это агроном ухитрился склепать, из каких запчастей – Кир понятия не имел. Очистил, наверное, машинный двор родного Жаково, ведь у них там какой-то сельскохозяйственный кооператив был, что ли, а значит, и техника имелась. Тот еще Кулибин...
– Чего ты смотришь? – пробурчал Кир, отходя к колодцу, на краю которого стоял открытый пакет сока. Он не любил, когда кто-то наблюдал за тренировками, исключая, конечно, тренера в спортзале. И уж тем более ничего приятного нет, когда видят, как ты ногой наворачиваешь поленья и потом хватаешься за ушибленную ступню.
Был полдень, в зарослях бурьяна звенели насекомые. Со стороны деревни иногда доносилось приглушенное тявканье горбатых гиен.
– В первую ночь ты бредил, – сказал Яков Афанасьевич. – Вспоминал эту свою катану. Настойчиво так вспоминал. Она тебе, наверное, дорога?
Кирилл выпил сока, поставил пакет на край колодца.
– Ну, может, и дорога. Вообще-то она для меня скорее как символ.
– В смысле? – не понял Яков. – Символ чего?
– В общем... Как бы объяснить...
Он надолго замолчал. Не привык Кир изливать перед кем-то душу, вообще рассказывать о себе, пусть даже на самую малость делиться собою с другим человеком. Зачем? Лучше быть одному, так спокойнее и безопаснее. Ни друзей, ни возлюбленных, есть только ты, одинокий, юркий и быстрый – и безгласная, огромная, лишенная собственной воли и устремлений СЕТЬ. Ты как небольшая хищная рыба в ее бурных водах, ты сам по себе и не зависишь от стаи.
– Короче говоря, я раньше совсем хилым был, – стал пояснять он. – Так сложилось. Все время за компом, или читал. Курил много. Когда кашлять каждое утро стал, пошел в спортзал. С катаной начал заниматься, ну и просто кунг-фу. Не боевым, а упражнениями всякими, гимнастикой. Не то чтобы накачался как-то особо или бойцом заделался, но окреп. Хотя лень мне, и неинтересно все это. Вот за компом сидеть – это да. Информацию потреблять. Я – информационный наркоман, понимаешь? А физические упражнения меня в тоску вгоняют. Мозг тренировать интереснее, чем мышцы. Но в то же время понятно ведь, что нельзя свое тело совсем запускать. От этого болячки всякие, да и просто умрешь рано... И я, хотя и не хотелось, заниматься себя заставлял. А потом – полюбил катану. Гантели, эспандеры – это все еще долго для меня оставалось каким-то орудием пыток, а с катаной заниматься понравилось. Стал удовольствие от этого получать. Ну и вот, теперь у меня такое внутреннее ощущение, что если я ее потеряю, оставлю где-то – все, быстро опять в дохляка превращусь. В развалину такую, хоть и молодую, с пузом висячим, с одышкой... Эх, курить бы еще бросить... не получается.