Изнутри отстойника послышался голос Алена:
— Я устанавливаю самую высокую частоту. У этих созданий нет возможности завести себе длинные антенны, я полагаю. Привет, говорит Ален Мейснер. Вы меня слышите?
Он перешел на прием, но единственное, что услышал в ответ, были помехи.
— Хорошо, давай попробуем немного пониже. Привет, говорит Ален Мейснер. Вы меня слышите?
И снова только помехи.
— Еще ниже. Привет, говорит Ален Мейснер. Вы меня слышите?
Бабочка выпустила из лапок свою камеру.
Маленькая коробочка покатилась по ладони Джуди и выпала в промежуток между большим и указательным пальцем. Джуди резким движением свободной руки схватила ее, не дав упасть на землю, затем, зажав коробочку между кончиками пальцев, протянула ее бабочке, но та не обратила на нее никакого внимания. Она снова размахивала всеми своими крыльями, и все восемь лапок одновременно двигались, отчего тельце бабочки медленно вращалось подобно тарелке радара.
— Мне кажется, она услышала, — сказала Джуди.
— Услышала?
— Что-то ее напугало.
Джуди поднесла камеру поближе к глазам. Она была не больше самой маленькой батарейки для наручных часов. Самой крупной частью в камере была линза, примерно три миллиметра в длину и столько же в ширину. Если эту камеру увеличить до размеров человеческого тела, линза оказалась бы довольно мощной. Она соединялась с основной коробкой, в которой имелись крошечные отверстия по бокам, по всей видимости, для лапок оператора.
Вновь в приемнике внутри звездолета послышались помехи, затем снова заговорил Ален:
— Привет вам всем на этой планете. Один. Два-два. Три-три-три. Четыре-четыре-четыре-четыре. Пять-пять-пять-пять-пять.
Радиопомехи возобновились, периодически то усиливаясь, то угасая, но эти периоды были примерно одинаковой продолжительности и отделялись друг от друга длинными и короткими паузами и передавались группами по шесть, семь и восемь подряд. На этот раз это были не простые числа, а обычный ряд натуральных чисел.
— Да! — воскликнул Ален голосом победителя. — Это они!
— О, чудесно, — пробормотала Джуди. — Теперь мы занимаемся математикой по радио.
Вслед за этим в приемнике раздался треск, и голос, очень напоминающий плаксивый писк детской игрушки, произнес:
— О, чудесно. Теперь мы занимаемся математикой по радио.
— Черт подери, кто это? — заорал Ален.
— Это мои слова. Наш новый друг, видимо, услышал меня и передал мои слова тебе по радио.
Через секунду радио повторило и эту ее фразу.
— Ну что ж, — сказал Ален. — Хоть куда-то мы сдвинулись.
Джуди подумала, что простое повторение их слов ненамного лучше примитивного обмена числами, но по крайней мере это доказывало, что бабочка ее слышит и способна издавать звуки, сходные с человеческими. По радио, конечно, но все же это были звуки, и достаточно хорошо различимые.