– Ну как, ты довольна, что поговорила с отцом? Клэр кивнула.
– Мне больно видеть, как ты страдаешь, – прошептала она.
– Тогда оставайся со мной.
Клэр едва не расплакалась. Если ты его любишь, любишь по-настоящему, ты оставишь его, когда придет время уйти.
– У меня, как и у тебя, есть долг, и я должна его выполнить, – произнесла она вслух.
– Тогда останься хотя бы на год, Клэр, – я научу тебя боевому искусству. Тебе ведь оно не помешает. – В его голосе слышалась мольба.
Если она останется на год, она останется навсегда.
– Тогда, на Айоне, у меня был разговор с МакНейлом. Я спросила у него про мое будущее, и он ответил, что я добьюсь своего.
Малкольм пристально посмотрел на нее, пораженный ее словами. Клэр слышала, как стучит в его груди сердце – ритм был медленный, но сильный.
– Я хочу тебя, Клэр, мне нужна ночь любви.
Клэр негромко вскрикнула. Боже, он только что сказал, что любит ее! Сейчас, когда она готова покинуть его.
– Так нечестно!
Он шагнул к ней. В его серых глазах она прочла душевные муки.
– Ты ведь уже давно ждешь от меня этих слов. И я хочу провести с тобой ночь любви, чтобы в постели доказать тебе эту любовь.
От волнения Клэр лишилась дара речи. Малкольм любит ее! Тем временем его сильные руки сомкнулись вокруг нее. Она положила ладони ему на плечи и прильнула щекой к широкой, мускулистой груди. Его губы медленно и нежно скользили по ее волосам, уху, виску. Клэр вздрогнула. Печаль незаметно куда-то отхлынула, уступив место совершенно иным чувствам. Малкольм взял ее лицо в свои ладони и приподнял, чтобы заглянуть ей в глаза. Его взгляд лучился нежностью.
Клэр почувствовала, что вот-вот расплачется. Малкольм нагнулся к ней и легонько поцеловал в губы. Сколько любви было в этом мимолетном поцелуе! А затем его губы сделались требовательнее.
– Впусти меня! – прошептал он, отрываясь на мгновение от ее губ. – Дай я войду в тебя!
Боже, это ведь то, о чем мечтала она сама. Губы ее приоткрылись, впуская его язык. Одновременно он, согнув ногу в коленях, раздвинул ей бедра, и она ощутила его мощный член.
Затем он расстегнул застежку и сбросил на пол с ее плеч плащ. За плащом последовала рубашка. На Клэр остались лишь панталоны XV века. Глядя ей в глаза, он просунул в разрез руку, сжал ее разгоряченную, влажную плоть.
В его взгляде все еще затаилась печаль, но Клэр уже узнала в его глазах так хорошо знакомый блеск расплавленного серебра. Малкольм медленно стащил с нее панталоны, и, когда те упали на пол, она сбросила с ног башмаки. Взгляд ее скользнул от его сильной, в шрамах руки к лицу. В его прекрасных серых глазах она прочла желание, страсть и любовь.