Через несколько минут коридор резко оборвался. Очередная арка вела в еще одну круглую комнату, где посредине возвышалось монументальное сооружение, явно выполнявшее роль стола, а дорога идущая дальше, была перекрыта проржавелой решеткой. Я тронул ее и рука провалилась вместе с остатками витого прута. Тогда не долго думая, ударил ногой и пробил изрядное отверстие. Еще пару ударов и можно было нормально пройти.
Волк подошел, отряхивая руки. Все это время он деловито шарил по останкам стола.
– Пусто, – сообщил он. – А ты, я вижу, постигаешь науку археологию. Ногами их – эти никому не нужные древности, нечего разными глупостями маяться. Идем.
Коридор был по-прежнему пуст, но теперь по бокам стали часто попадаться закрытые решеткой помещения. В одно мы ради интереса зашли, выломав преграду, но кроме пыли ничего интересного не обнаружили.
– Тебе не кажется, – спросил я, – что коридор идет по большому кругу? Вроде прямо идем, но ощущения какие-то странные.
– Не кажется, – рассеяно ответил Волк, заглядывая в очередную комнату. – Он всегда идет спиралью. Я ж говорю, они прямые углы явно недолюбливали. Так что Америку тебе открыть не удалось. Но место очень занимательное. Никогда о таком не слышал. Мне почему-то кажется, что это все очень напоминает тюрьму. Контрольный пост на входе, камеры, решетки. Ты обратил внимание, что стены внутри исписаны явно вручную? Надо думать ихним матом по поводу содержания.
– А где тогда трупы?
– Какие еще трупы?
– Ты посмотри внимательно, решетка вмурована в стены. Выйти нельзя. Ну, жрать заключенным допустим сквозь прутья давали, а как они вышли?
Волк подошел к очередному отверстию и, светя фонариком, внимательно осмотрел решетку.
– Действительно, – задумчиво сказал он. – Если внутри кто-то был куда делся? А если не был, на хрена решетки?
– Может они были, но от старости рассыпались?
– Шестьсот лет ерунда, все кости в пыль рассыпаться не могут, – задумчиво пробормотал Волк, шаря лучом фонарика по стенам камеры. Потом узкий луч света остановился. – Ну, вот и эта гадость тут.
– Что? – с недоумением спросил я, глядя на странный орнамент на потолке.
– Это называется выворотень. Из тех Вещей которые человеку лучше не касаться. Обычно они мертвые, но иногда они бывают в рабочем состоянии и тогда тянут жизнь из человека. Он стареет и все болезни моментально обостряются. А меченые, бывает прямо на глазах дохнут. Он шагнул к соседней решетке и посветил на потолок. – И здесь есть. Не, я в эти камеры заходить больше не буду и тебе не советую. И решетка тоже с каким-то орнаментом. Точно тебе говорю – тюрьма это, да еще и для смертников. Идем лучше дальше…