Она неожиданно усмехнулась.
– А ведь для тебя это большой плюс в разговорах с нашими. Вы явно ценности некоторых Вещей не понимаете и использовать многое не умеете. Если «Замедлители» можно так легко достать, то я права была. Мы с вас многое поимеем.
– А ты не думаешь, – спросил я, сгребая все остальное в пенал и протягивая ей «Замедлитель», – что еще неизвестно кто больше поимеет? В чем опять дело? – зло спросил, видя, что она не берет.
– Я признала тебя старшим, но ты не понимаешь цены «Замедлителя». Такое не отдают просто так.
– Считай, что вручил тебе на хранение и не морочь голову, – с раздражением ответил я. – Отдашь когда мне понадобиться, а пока будешь хранить у себя. Вроде мы это уже не один раз обсуждали. Ты больше меня знаешь на равнинах, я больше тебя знаю о зоне и людях. Я тебе не паук, который ничего не объясняет и ни чьих советов не слушает. Если мне твои слова не понравятся я тебе так и скажу. А пока даже если со мной что-то случится, у тебя будет не только шанс уцелеть, но и сделать что-то нужное Клану. А я так понимаю, что это хороший козырь.
– А что такое козырь? – спросила Черепаха, забирая у него камень и пряча в карман куртки.
– Найдем карты, я тебе покажу. И не надо спрашивать, что такое карты – игра такая. Гораздо лучше, чем кости бросать.
– Я ведь хорошо ваш русский выучила, – пожаловалась она, садясь на свою кобылку. – Но иногда не понимаю, что ты там говоришь. Только по общему смыслу догадаться можно.
– Ты еще не слышала, как некоторые говорят, – усмехнулся я. – Я с тобой беседую на правильном литературном варианте. А есть профессиональные жаргоны, диалекты и просто совершенно неуместная в речи ругань, которая может восприниматься как похвала, обида или ничего не значить в зависимости от интонации и общего смысла.
Через час навстречу попались несколько вооруженных всадников, которые при виде нас моментально остановились и взялись за винтовки.
– Ух, ты, – удивленно-радостно сказала Черепаха. Почти родственник.
Я напряг глаза, наводя фокус на переднего. Как только сделал нормальную резкость на душе моментально стало легче и я поспешно отработал назад, возвращая глаза к нормальному состоянию.
– Волк, скотина ты старая, – заорал я еще издалека. – Почему ты собственно, шляешься здесь, а не честно ищешь меня по подземельям?
Тот тронулся вперед, все еще под прикрытием стволов своих товарищей пристально вглядываясь меня.
– Боксер? Ты живой? А мы по тебе давно панихиду отслужили… Он шумно принюхался и недоверчиво оглядел его еще раз. – Вроде ты, а вроде и нет. Запах какой-то не такой…