После эпидемии чумы 1631 года власти республики решили возвести большую церковь в честь Мадонны делла Салюте, то есть Богоматери-целительницы, святой покровительницы города. Проект был сложным, поэтому работа шла почти полвека. По мнению многих исследователей, базилика являлась архитектурным выражением ренессансных идей. Она была посвящена одновременно Деве Марии и языческой Великой Матери и представляла собой нечто вроде квинтэссенции идеального протохристианства.
Кардинал Льенар знал, какой секрет таило в себе это здание. Все величины в нем, основанные на венецианском футе — тридцать пять целых, девять сотых сантиметра, — были кратны восьми. Для христиан это число всегда символизировало воскресение и вечную жизнь, что было особенно важно для братства, на протяжении многих веков остававшегося тайным защитником веры. Зодчий посвятил свою работу избавлению города от страшного бедствия, но для Льенара церковь была храмом во славу Господа и «Братства восьмиугольника».
Семеро братьев вошли в базилику, по периметру которой тянулся фриз со свастиками — древним символом благополучия. Некоторые из них знали друг друга по прошлой миссии, возложенной на них великим магистром. Внутри церкви, прямо под куполом, с каждой стороны восьмиугольного барабана стояли восемь стульев, а в центре нефа — еще один, предназначенный для главы братства. Он был помещен в центре венка из роз, выложенного на полу и окруженного надписью «Unde origo indi salus».>19
Карлос Рейес, Септим Альварадо, Ойген Корнелиус и Деметриус Феррел заняли свои места Новые члены братства — Маркус Лауретта, Спиридон Понтий и Лазарус Осмунд — остались стоять.
Не хватало отца Эмери Мэхони и кардинала Огюста Льенара, великого магистра. Они беседовали в базилике под великолепным полотном Тинторетто «Брак в Кане». Наконец они вышли к собравшимся.
— Fructum pro fructo, — сказал Льенар.
— Silentium pro silentio, — в один голос ответили остальные.
Пятеро братьев уселись на стулья, трое по-прежнему стояли.
— Прежде чем начнется наш тайный совет, мы должны поприветствовать наших новых братьев, которые принесут клятву.
Лауретта, Понтий и Осмунд встали вокруг магистра. Неофиты должны были поклясться хранить верность и честь во имя истинной веры. Посвящаемый вставал на колени перед тремя горящими свечами — по числу новых братьев — и давал клятву умереть, если необходимо, чтобы никто не узнал имен членов братства, его решений и целей. Церемония заканчивалась тем, что новый член вставал, тушил свечу и занимал один из свободных стульев.