Водный Лабиринт (Фраттини) - страница 7

Копать драгоценный сабах, благодаря которому вечно голодные крестьяне могли собрать чуть больше зерна, они решили у холма, вплотную примыкавшего к горному кряжу. Для многих это было единственным средством хоть как-то прожить, если, конечно, не выпадет удача наткнуться на древнюю, еще не разграбленную могилу. Феллахи продавали добычу на рынке в Эль-Минья, иногда даже в Каире или Александрии.

Деревянными лопатами они стали копать. Вдруг недалеко от скалы Мохаммед наткнулся на что-то твердое. Вначале он решил, что это отрог горы, затем под лопатой обнажилось нечто интересное, похожее на могильную плиту. Даже тогда крестьянин не сразу поверил в удачу, но Хани твердо заявил, что этот камень обработан рукой человека, а не силами природы.

Изумленные крестьяне переглянулись. В глубине души каждый из них надеялся на то, что перед ними — захоронение фараона или верховного жреца. В гробницы тех и других клали драгоценные предметы, которые легко можно было продать на черном рынке.

Разграбление могил в Египте началось сразу же после сооружения первых пирамид. Фараоны даже предписывали, чтобы зодчих и строителей гробницы хоронили вместе с ними, дабы утаить точное расположение входа в погребальную камеру.

Все трое стали копать в этом месте, желая оценить размер камня, закрывавшего вход. Понемногу обнажились боковые грани плиты, она стала расшатываться.

Хани велел Мохаммеду и его племяннику просунуть в щель черенки лопат, чтобы они послужили рычагами. Когда крестьяне надавили на деревяшки в третий раз, камень подался, из-под него пошел гнилостный запах. Наконец они отодвинули плиту. За ней обнаружился небольшой темный коридор, который вел в другое помещение.

Хани вернулся к ослам, взял два факела, зажег их, вручил Мохаммеду и его племяннику, а потом сказал:

— Когда я буду внутри, дайте мне один факел.

Джабет с трудом пробрался по усеянному камнями песку и вступил в темную пещеру.

Снаружи донесся крик Мохаммеда:

— Хани, друг мой! Как ты? Здесь же ничего не видно!

Внезапно кто-то с силой схватил Мохаммеда за руку.

Он отпрыгнул назад, прочь из пещеры, под звонкий смех племянника. Проклиная всех и вся, Мохаммед взял факел, лежащий на земле, зажег его и вошел снова.

— Это я, Хани, — послышался знакомый голос. — Не пугайся и дай мне факел.

Освещенный коридор оказался намного короче, чем представляли себе крестьяне. В конце его двухметровая лестница вела в довольно обширную погребальную камеру. В глубине ее Хани различил три гроба, между которыми стоял большой зир — глиняный кувшин, вероятно старинный. Он был запечатан смолой.