После пережитого нервного напряжения очень захотелось расслабиться и отдохнуть, да и дневная усталость давала о себе знать. Поэтому Женя повернулся на правый бок, подтянул колени к животу и закрыл глаза. И тут же представил Олю. Оля... Где же ты, Оля...
– Женя! Женя, где ты?
Что такое? Сомнений не было – из коридора доносился голос Оли.
Мальчик вскочил с кровати как ошпаренный и прислушался. Тишина. Позвал шепотом, как бы переспрашивая:
– Оля? Оля, ты тут? Ты слышишь меня?
– Женя, Женечка, я здесь! Женя, я в опасности! Спаси меня...
Точно, ему не померещилось, Оля где-то тут! Женя быстро, как мог, дрожащими руками принялся завязывать шнурки на кроссовках, вслушиваясь в звук ее голоса, монотонно повторяющий его имя. Но голос становился все тише и тише, будто удалялся от его комнаты.
Мальчик схватил куртку, прицепил на пояс саблю и, выскочив за дверь, быстро огляделся по сторонам. И в дальнем конце коридора увидел Олю.
– Оля, постой! – закричал Женя.
Но девочка, очевидно, не слышала его. Она быстро шла, почти бежала и вдруг свернула за угол. Женька помчался следом по полутемному коридору, стараясь не споткнуться и не упустить ее из вида. Наконец тоже завернул за угол и увидел, что Оля спускается по узенькой темной лестнице. Почему же она уходит, почему не отзывается? Женя звал ее по имени, звал громко, но девочка словно не слышала его: не оборачиваясь, шагала вниз. Дойдя до последней ступеньки, она отворила какую-то дверь, прошла и прикрыла ее за собой. Женька кинулся следом – толкнул створку и оказался в столовой, где они с дедом сидели вечером. Похоже, он шел за девочкой по какому-то «черному ходу», предназначенному для слуг, потому что вышел как раз через ту самую незаметную дверь, через которую таинственная прислуга приносила им накануне ужин.
Мальчик замер от растерянности и неожиданности – столовая была ярко освещена и полна народа. Хотя, впрочем, существ, сидящих за столом, назвать «народом» можно было лишь с большой натяжкой. Скорее, здесь находилась разная мистическая нечисть.
У самой двери стояли кружком несколько молодых вампиров. По виду настоящие красавцы, бледные, шикарно одетые, с роскошными шевелюрами и глубоким завораживающим взглядом, напоминающие сказочных принцев. Так сразу ничего плохого про них и не подумаешь, если бы не торчащие изо рта острые белоснежные клыки... Два безобразных низкорослых лепрекона в зеленых костюмчиках, кожаных передниках и шляпах-цилиндрах сидели за столом друг напротив друга, перебрасывались золотыми монетками и истерично хохотали, отчего их морщинистые старческие личики казались еще более злобными и противными… Рядом расположилась компания ведьм, старых и совсем еще юных, одетых во все черное, с черными как смоль волосами. Одна бормотала что-то себе под нос, глядя в гладкий стеклянный шар, другая поглаживала сидящую у нее на коленях черную кошку, еще двое вычитывали что-то в старой потрепанной книге и обменивались какими-то сушеными травками... Оборотни – высокие и крепкие, покрытые шерстью с головы до ног, с волчьими, лисьими и тигриными головами – собрались в тени за колоннами и оглядывали друг друга горящими желтыми глазами, переговаривались на языке, в котором рычания и визга было больше, чем человеческих слов... По всему залу с места на место перелетали привидения, их было очень много, и в полупрозрачной толпе Женька узнал пожилую пару с портретов в его комнате, и ту «девушку-старуху», которая так его напугала.