Я совершенно не понимал, кем мне она приходится, но на всякий случай согласно покивал головой. Тут вступила Марья Григорьевна
-Сестрица, не бранись на сираго отрока, сице же он припуган, онемел аж.-
-Ступай до палат, княжич, распологайся, да почивай покойно, а там апосля молебна и вечерять пора наступит.-
И приветливо указав мне рукой на хоромы, зашептала сестре:
-Сказывали же люди, слаб умом Димитрий, да хвор телом, а ежели со страха на него падучая придёт? Кацые басни учнёт чёрный люд баять? -
Я поплёлся в сторону деревянного терема, но тут вспомнив главную весть, выпалил:
-У Серпухова татар разбили, одолело врага наше воинство-
-Слава Господу, смилостивился царь небесный, даровал оборение неверных-
И боярыня, истово крестясь, закричала степенному приказчику, что пересчитывал кули на возах.
-Микитка, беги к попу, отцу Никодиму, дабы не вкушал ничего, да облачился торжественно, благодарственный молебен служить уготовился -
При этих словах и так протекавшая на подворье сумятица, многократно усилилась, превращая запутанную разгрузку и приём груза в настоящий хаос.
Слуги провели меня в одну из пристроек дома, где я и несколько моих людей и разместились. К счастью до ужина никто с расспросами не лез, а беседа при вечерней трапезе протекала в формальной форме, что позволяло отделываться краткими ответами. Образ слабоумного ребёнка надо было разрушать, и мне приходилось вслушиваться в застольную беседу сестёр, чтобы в нужный момент блеснуть огромными для этих времен познаниями. При переходе разговора на хозяйственные темы стало ясно - время пришло. Выслушав сетования о затруднении проверки счетных записей отгруженного, принятого и запасенного, я торжественно предложил свою помощь.
Княгиня подивилась:
-А ты, батюшка, счётной грамоте учен? Нам то, с сестрами, в младых летах, ни к тому бысти, то молодших нянчили, а то пряли али ткали. В зрелых же годинах неудобь сие постигать.-
- Ну как же. Я отлично знаю математику. Могу и в уме считать, если надо -
По распоряжению хозяйки ключники принесли записи, представлявшие собой длинные накрученные на деревяшки свитки. Их развернули, и на меня нашла оторопь. Буквы я еще мог с грехом пополам разобрать и сложить, но вот цифровая запись предстала в виде какого-то шифровального кода. Ряды клеточек, как для игры в крестики-нолики, с хаотично расставленными внутри буквами перемежались странными закорючками.
-Что сие?-
Младший ключник заглянул через моё плечо и сказал:
-Хлебная роспись. Принято в новый амбар внове две сотни и пяток четьи ржицы с пол-полтретью осьмины. Выдано шешнадцать четвертей с осьминою, да семи разов по тридесяти сем четей без полуосьмины, тако всё и роздано -