Вера привела его в свою комнату, потушила верхний свет, оставив включенным тусклый ночник у кровати, повернулась к нему спиной, разделась и, быстро юркнув под одеяло, посмотрела на него удивленно и ожидающе. Без предварительных объятий, поцелуя, подразумевающегося в такой ситуации, призванного сгладить неловкость, сделав переход непосредственно к постели более плавным и естественным.
И он подумал тогда: «Так все продуманно и обыденно, как будто мы женаты десять лет!»
Но что бы ни подумал Степан, он остался тогда с ней и оставался до сих пор.
«Вера — это именно то, что мне надо! Меня более чем устраивают наши отношения, а вот других мне точно не надо!» — упорно убеждал себя Больших, лежа с закрытыми глазами, под ровный гул самолетных турбин.
Нетребовательная, принимающая его и обстоятельства такими, как есть. Ненавязчивая, добрая, уютная, встречающая улыбкой и горячим ужином, сидела рядом с ним за столом, смотрела, как он ест, и слушала о его делах и событиях.
И секс с ней спокойный, размеренный, не самый плохой и не страстный, до искр в глазах — устоявшийся, привычный, без взрывов и потрясений — все как надо!
Как и должно быть!
Степану очень нравился Ежик. Такой замечательный мальчуган — веселый, умненький, интересный, с вечно стоящими торчком волосенками, любопытный, торопящийся все узнать, расспросить. Больших частенько думал, глядя на Ваньку, что хотел бы такого пацаненка. Это из-за него он привозил Веру с сыном в дом, сделав только для нее исключение из своих правил, и даже повесил для Ваньки качельки на участке. А как не привозить — мальчишке воздух нужен, раздолье!
Но ни Ванька, ни стабильная размеренность их отношений не были поводом для Степана предложить Вере замужество или совместное проживание. Ему и в голову такое не приходило — зачем? Его все устраивало, а она ни прямо, ни намеками не давала понять, что ждет чего-то более серьезного.
«С ней спокойно. Устойчиво!» — убеждал себя Степан, продолжая размышления.
Только почему-то, приехав к ним на следующий день после Стаськи, он не смог Веру даже поцеловать, а от мысли, что придется заняться сексом, побежал дальше, чем видел! Чмокнул Веру в щечку, сунул Ежику сладости и подарки, которые привез, сослался на нечто очень срочное и умотал в туман!
«Ничего, ничего! — уговаривал себя Степан Сергеевич Больших. — Это от слишком ярких, еще горячих, неостывших эмоций! Пройдет! И все вернется на круги своя. Надо поскорее забыть, выкинуть из головы, кровь очистить от Стаськи, и все пройдет!»
Он вдруг вспомнил давний разговор с сестрой, месяца через три после того, как начался его роман с Верой.